И никакой фантастики. Небо. Высокое и чистое. Оно, и тянущиеся к нему, небу то бишь, ветви деревьев, что уже примерили новый зеленый наряд и с обновкой свыклись, привлекли внимание Рена. Он, нечуткий обычно к прекрасному, сейчас сам себе удивлялся: «Хмм… Надо же. Небо, деревья…». Шаман впервые за время проведения турнира, если не сказать (не скажу) за всю свою жизнь, чувствовал, что такая вроде бы обыденная картина мира сего вытесняет в нем навязчивую мысль об увеличении уровня фуриоку. Причина столь радикальной смены приоритетов покажется кому-то абсолютно приемлемой, ваша правда, а кому-то постыдной, и мне искренне жаль такого читателя. Совсем недавно Рен рассмотрел в уже знакомом человеке ангела. И этот образ не был навеян опиумом. Причина имела правильный овал лица, чуть вздернутый носик, голубые глаза, пухлые губы, длинные каштановые волосы, противоречивый характер и имя – Пирика. - Рен, ты чего вдруг покраснел? - Не твое дело, Хорохоро, - огрызнулся Тао, подумав: «Да нет, это и твое дело. Но как объяснить?». Команды «Фунбари Онсен» и «Рен», по своему обыкновению, сидели на берегу залива. Йо дремал после сытного обеда, Рю лежал на песке и напевал «Love Me Tender», - популярный в свое время хит от Элвиса, Фауст читал Шиллера, Хорохоро и Рен сидели задумчивыми, а Чоколав четно пытался их рассмешить. Как обычно его анекдоты заканчивались парой оплюх, адресованных, несомненно, автору. И никакой фантастики.
II
С вечера шел дождь. Прозрачные нити тихо опускались на землю, облизывали её, и, оставляя попытки заполнить своей массой всю предоставленную поверхность, поспешно ретировались в океан в виде бурлящих потоков. Молодой человек провожал их взглядом. Он любил такую погоду. Дождь и ветер не могли напугать его, но все же подросток решил прервать прогулку и огляделся в поиске подходящего укрытия. А как раз
III
в это время на пороге одного из кафе патчей, что в хаотичном порядке разбросаны по все округе, оказалась хорошо знакомая нам компания. Йо и его друзья изрядно вымокли, вымазались грязью, но доброе расположение духа, простите за глупый каламбур, их не покинуло. Посетителей в кафе оказалось немного, и товарищи оккупировали свободный столик. Уютную атмосферу подчеркивала умиротворяющая музыка, лившаяся из динамиков за барной стойкой. В аккомпанемент ямайским напевам капли дождя моросили ненавистные им стекла, завешанные темно-зелеными шторами. - Привет, Карим, - Йо поприветствовал бармена, подойдя к стойке. Им оказался один из десяти специально уполномоченных судей турнира шаманов, но никто этому не удивлялся. Обычное дело. – Мы с друзьями выпьем кофе. Э-э… Капучино. Шесть. И большу-ую пиццу. - И еще один экспрессо, - встрял некто. И при виде этого некто у Йо отвисла челюсть: - Хао?! - А чего? Я хочу кофе. Шаманы за столиком недобро зароптали. - Странная у вас реакция на моё появление, - улыбнулся Хао. – Вам значит можно пропустить рюмку-другую кофе в дождливый день, а мне, будущему королю шаманов, - нет? К братьям-близнецам подошел Рен. - В этом и причина нашей реакции, - вмешался он. – Ты много болтаешь. Если пришел пить кофе, так иди и пей. - Ваш заказ, - дружелюбно произнес Карим.
IV
Музыка – первое, на что обратил внимание молодой человек. Сам он уважал творчество Боба Марли, а играющий трек и вовсе относил к числу гениальных. Мурлыкая под нос слова песни, неизвестный потряс головой из стороны в сторону, стараясь сбить тем самым влагу с локонов. После сей не вполне приличной, но необходимой процедуры, он направился к стойке. Тоска по Родине изводила молодого человека. Не мог он взглянуть на это дождливое небо под привычным углом. Может, стоит попробовать под иным градусом? Бармен подал сакэ без лишних вопросов, чем удивил молодого человека. - Уверен? - Угу. В принципе, сакэ похоже на водку, разбавленную рисовой настойкой, но водка при данных обстоятельствах не годилась. Не было той атмосферы, той рускости. Да и водки здесь тоже не было. Итак… Стопка. Другая. Третья. - Баста, - произнес юноша и осмотрел помещение внимательней. Какая-то дамочка, зажавшаяся в углу медитировала над салатом, некий тип рядом с ней молча таращился на новоприбывшего гостя с явным неодобрением. Играть в гляделки у нашего героя настроения не было, поэтому он просто подмигнул незнакомцу, и тот равнодушно отвел взгляд. А вот за третьим столиком от входа, похоже, намечался конфликт. - Ба-а-а, - удивленно протянул юноша. – Знакомые всё лица. За столом сидел Хао – один из наиболее вероятных претендентов на трон короля шаманов, его, судя по слухам, брат Йо Асакура (так же зарекомендовавший себя как дельный тактик и боец) с командой, Рен Тао и еще пара незнакомых типов – вроде адепты его команды. Они кричали на Хао, но он лишь беззаботно улыбался и время от времени выдавал короткие фразы, чем, кажется, еще больше раздражал остальных. И пускай бы разговаривали. Наш герой уже хотел отвернуться от крикливых шаманов (они мешали в полной мере насладиться музыкой и правильным состоянием), но вдруг услышал: - …ничтожить людей – это моя конечная цель. Они подобны бактериям на…
V
- Простите, что будучи незнаком, позволяю себе, но предмет вашего разговора настолько интересен, что… вы позволите? Незнакомец разговаривал по-японски с акцентом, но довольно сносно. Длинные волосы заплетены в дреды, взгляд мягок, доверчив. На узкие плечи был накинут лёгкий плащ, а на левом плече – брезентовый чехол на брезентовом же ремешке. Реакция на появление незнакомца была двусмысленной: Рен и Хорохоро, видимо, готовы были послать незваного гостя гораздо дальше того места, откуда он пришел, Рю, если не считать непродолжительного взгляда вскользь, не проявил никакого интереса к подвыпившему молодому человеку, Фауст скучающе улыбнулся: - Те же и Воланд. Сцена на Па-три-ар-ши-х. Я правильно сказал это слово? - Совершенно, - отозвался незнакомец, чуть поклонившись. – Я вижу, вы знакомы с русской литературой. Если не сочтете за труд, я бы хотел побеседовать с вами на эту тему, но чуть позже. Грин Мельников, - мое имя. Я из России. Поле формального знакомства и перехода на «ты», Хао с интересом взглянул на гостя: - И что же такое интересное ты усмотрел в нашем разговоре? - Ты хочешь, победив в турнире, уничтожить людей, - уточнил Грин. – Я понимаю верно? – Хао кивнул. – Так я на счет «бактерий». Поясни этот момент. - Всё предельно ясно, - терпеливо улыбнулся Хао. – Я уподобил людей паразитам, а планету, страдающую от их воздействия, организму. Мельников усмехнулся этим словам. - Позиция ясна. И расправившись с «бактериями» ты надеешься совершить благо? «Счастья всем, даром, пусть никто не уйдет обиженным»? А так ли это? Уверенность, с коей были произнесены эти слова, заставили сидящих за столом обратить должное внимание на русского. - Что ты хочешь этим сказать? – Хао вновь прилепил ухмылку. - Лишь то, о чем ты и сам догадываешься. Возможность демократии в моей стране так же очевидна, как и возможность успеха твоей акции возмездия. Фауст поймет меня как доктор, и, если потребуется, поправит. Воспользуюсь твоей же, Хао, метафорой. Люди – «бактерии». Планета – организм. Допустим это. Бактерии делятся, грубо говоря, на два лагеря: те, что могут быть полезны, и те, которые подобного свойства не имеют. - Не совсем так, - пожал плечами Фауст. – Но в целом верно. - Благодарю, - Грин продолжил. – И если уничтожить те бактерии, из первой группы, то организм погибнет. Если так аппетитна эта тема, то вспомни червей… Хорохоро и Рю вспомнили. Подавились пиццей. - Мы кушаем, - в один голос пробурчали они. - Что, - позлорадствовал Рен. – Кусок в горло не лезет? Ну, Грин, что там с червями? - Они похожи на людей, - невозмутимо ответил Хао. – Все как один. - Допустим это, - не стал препираться Мельников. – Но их, червей в смысле, польза очевидна. Взрыхление почвы, корм для птиц. - Мы кушаем, - повторили Рю и Хорохоро. - Приятного аппетита, - улыбнулся Фауст, а Грин продолжал тем временем: - Как не крути, но твои аналогии утопичны. - А как на счет того факта, что люди загрязняют окружающий их мир? – Хао и не думал уступать. Мельников принял оборону, парировав: - И создают заповедники, фильтры для чистки воды и переработки мусора. - Недостаточно создать. Нужно внедрить. Русский громко хлопнул в ладоши, отчего Йо проснулся (и не говори, читатель, что ты тоже). - А вот это разговор. Я вступил в битву шаманов для этого. Я хотел построить равноправное, справедливое общество. Вся планета – один Союз республик. Равенство, братство, взаимопомощь. Когда человек прекращает драться с ближним за кусок хлеба, у него останется время для решения проблемы загрязнения окружающей среды и прочее, прочее. - Коммунизм? И это ты говоришь мне об утопичности? – Хао почесал затылок. – Нет, проще уничтожить. - Мы в тупике. Что ж, спасибо за беседу. Когда русский ушел, когда Хао последовал его примеру, а Йо снова уснул, Рен с удовольствием умял свою долю пиццы и выпалил: - Хорохоро, я люблю твою сестру.
VI
Интересное состояние. С чем бы сравнить? Представьте японский театр, старающийся изо всех сил прикинуться первым европейским. Вы сидите в первом ряду. Так. Тишина. Смотрим комедию. Только что закончилось первое действие. Идет смена декораций. Но вдруг – механизм замирает. Раздался скрежет. И вот в тот момент, когда одна декорация уже сползла, а её не успевает сменить другая, вы смотрите в зазор между ними. Смотрите. Смотрите. Затем гасят свет. Тьма. А вы всё ещё смотрите. Вот что испытывал Рен. Картину действительности вдруг сменила тьма, сгустившаяся между декорациями настоящего и будущего. Совсем недавно он сидел в бассейне, обсуждал с Хорохоро и Чоколавом сильные и слабые стороны команды Йо. Предстоял нелегкий бой. Нужно было разработать стратегию, но шаманы преуспевали лишь в мастерстве возведения матных конструкций. Вдруг явились парни из «Гандары» и разрядили ситуацию. Весьма неожиданным способом. Клин клином, как говорится. Говориться. Рен помнил их приветствие: «Команда «Рен», вы должны умереть». Решили отомстить за поражение в четвертьфинале? Хм… А тот разговор о пяти войнах? Похоже, здесь есть связь. - Здесь нет связи. Уверяю, - произнес кто-то совсем рядом. Пока Рен анализировал недавнее прошлое, тьма вокруг осела, подобно пеплу. Шаман стоял посреди равнины, и не лежи сейчас его труп где-то в бассейне, Тао смог бы поклясться, что находится в степи. Ночью. - Ни мобильной, ни спутниковой, - продолжил неизвестный, но уже видимый человек. Это был старик. В длинном плаще, шерстяном шарфе, седые волосы острижены в кружок. - Знакомые шуточки, - отозвался Рен. – Ты ведь Орона? Приятель Чоколава?
VII
- Угу. Я, - согласился старик. - Я где? В аду? Орона огляделся вокруг, состроив выражение лица, будто впервые видит эту равнину, заросшую густой травой, это звездное небо, этот туман, что клубится у его ног. - Это не ад, парень. Это Валгалла. Все войны мира в конце своего земного пути возвращаются сюда, - снисходительно пояснил он. - Слыхал о такой теории. И зачем я здесь? - Чтобы проснуться, - пожал плечами старик. – И стать сильнее. Рен не поверил, и, дабы это показать, усмехнулся: - Каким же образом я стану сильнее? - В нашей беседе ты должен познать свою натуру. Если сможешь заглянуть внутрь себя – станешь сильнее. Если же тебе под силу обратное, то станешь сильнейшим. Старик подошел ближе к Рену и указал на виднеющийся в дали огонек. - Не угодно ли прогуляться? - Как? - Пешком. - Как это – «обратное»? Орона вздохнул, затем осмотрел молодого человека с ног до головы, спросил: - Хочешь стать королем шаманов? - А разве я даю повод сомневаться в этом? - Тогда поясню вот как. Хм.. Каждый шаман, что участвует в битве, уже мысленно короновал себя. Ведь каждый имеет равное право на трон. А проблема в том, что этот трон находится нигде. И взойти на него можно лишь отбросив от себя всё естественно-материальное, оказавшись, таким образом, там, где нет тебя самого. Понимаешь? - Если это не то же самое, что и обнюхаться «белого», то нет. Не понимаю. - Тогда ты обречен стать немного сильнее. Тебе сильнейшим не стать. - Еще посмотрим… В это время путники достигли намеченной не так давно цели. Ею оказался костер. Вокруг костра сидели люди. Парень в советской форме, с ППШ в руках, средних лет мужчина в латах и при паре мечей, и просто хмурый тип с копьем и в набедренной повязке. - Отдыхают бойцы, - добродушно произнес Орона. Все трое зачарованно смотрели на бурые клочки костра. - Идем дальше. Здесь все в норме. Лишних нету, - старик усмехнулся. – А то бывает, знаешь ли, попадает всякая дрянь. Стреляли много – думали мало. Гроша ломаного не стоят, а в Валгаллу попали – ска-жи-те по-жа-луй-ста! - Как мне стать сильнее, старик? – Рен отвел взгляд от дыма, который спиралью поднимался в небо. - Не все сразу, - Орона и Рен пошли дольше. К следующему костру. – Ты осознай сперва, где находишься, а там и… - В Валгалле. - А конкретней? - Валгалла находится в Святилище короля духов. Я, следовательно, там. - Еще конкретнее. - Хм… Все, что имеет свойство быть, - размышлял Рен. – Существует в рамках вселенной. Так? - Конкретнее. Где вселенная находится? - А, вон даже как. Ладно. Все существующее есть продукт восприятия. То есть желаемого человеком. Визуализация как бы… А если так, то вселенная находится во мне? В моем сознании, да? - И снова – ГДЕ ТЫ НАХОДИШЬСЯ? - Я в себе. - Ну, ерунды-то не говори, Рен! – Ответ шамана явно расстроил старика. – Что ты видишь перед собой? Молодой человек долго смотрел вперед, затем, не найдя ничего достойного впереди, задрал вверх голову. - Звезды, - ответил он. - Так. Все что мы видим находится в нашем сознании, согласен? - А если так, то нет места, которое его бы вместило. Орона рассмеялся: - Все ведь понимает, а дурака вялял: «в себе», «в себе»! - Не все я понимаю, - Рен нахмурился. – Где же я нахожусь в таком случае? - Ну, ты даешь, Тао! НИГДЕ! Нигде ты находишься. Потому что нет такого места, которое вместило бы наше сознание. Сам же сказал. Поэтому мы находимся нигде. Понял? Рен улыбнулся. Этот логичный вывод показался ему забавным и бесполезным. - И если ты смог разобраться в своей природе, ты сможешь заглянуть в себя. Понять себя. Это понимание есть ключ к пониманию окружающих. Ну, вот. Рээёку ты поднял. Если сможешь вернуться обратно в свое тело, то поднимешь и уровень фуриоку. Все просто, да?
VIII
Костры друг от друга находились на равном расстоянии. Шагов по пятьдесят от одного до следующего. Костров было много. Но Рен видел только тот, что медленно приближался к нему из темноты. Очередные сидельцы находились в беспорядочном движении. Их силуэты мелькали то тут то там, слышались гортанные выкрики. - Ну, вот, - скучающе вздохнул Орона. – Опять моджахеды. Спустя несколько минут Рен и старик приблизились к костру. Пламя озарило десяток мужчин. Одеты они были как типичные бандиты с ближнего востока. Черные рубашки с черными же жилетками, на головах либо шапки-паколь, либо чалма. Поверх одежды у всех надет жилет разгрузки, карманы которого оттягивали боеприпасы. Владели бандиты преимущественно АК, но так же присутствовали и обладатели раритетных винтовок «Ли-Энфилд». По незваным гостям открыли пальбу. Но ни одна из пуль не достигла цели. Рен и Орона стояли и наблюдали за происходящим. - Держи! – Наконец крикнул Орона, доставая и внутреннего кармана плаща РГО. Рен с ужасом наблюдал как граната летит в бандитов. Резкий отрывистый хлопок. Свист. И моджахеды исчезли в облачке дыма. - И всё? – Спросил Рен. - И всё, - старик пожал плечами. – Это тебе не американский боевик. - Три вопроса: почему они начали стрелять, почему они нас не убили, и почему ты выгнал их из Валгаллы? - Ты уже мертв, так каким образом они убьют тебя снова? Почему стрелять стали? Ну, друг мой, не все видят меня таким, каким видишь ты. Могу сказать, что иногда в каждой из восьми рук я держу меч. - Оёй. - Оёй, - подтвердил Орона, улыбнувшись. – И твой последний вопрос… Эта толпа, - старик указал на затухающий костер. - Зарядила по-черному. Сейчас в Афганистане урожай собирают. Вот их как «вставило». Нехрена всякую дрянь дегустировать. Кстати, ты что-то уронил. - А? – Шаман взглянул под ноги, но не рассмотрел ничего. Зато услышал голос старика: - По-моему, это твое самолюбие, хе-хе-хе…
IX
Потолок. Лицо. Человек. Хорохоро. Чоколав. Бассейн. - Мы думали, так и не очнешься, - произнес Хорохоро. – Помнишь чего-нибудь? Рен вспомнил разговор с Ороной, гранату, героин, костры… - Вот скажи, Хорохоро, - вместо ответа произнес Рен. – Вот где находится мое гуандао? Шаманы обменялись растерянными взглядами, затем снова уставились на Рена: - Ты чего, Рен? Охренел? Вон же оно… - А. Вопросов больше не имею.
X
- Он не устал? - Кто? - Дождь. - Вопрос риторический? - Конечно, глупенький мальчик. Да. Дождь вновь сорил влагой. Но Рен и Пирика были этому рады. Непогода заставила остаться их вдвоем на пляже. Под кем-то удачно забытым тентом. Рен пытался быть четким, но этим лишь провоцировал новые вспышки смеха. Как сейчас. Девушка смеялась его умению вести разговор на отвлеченную тему, а ему было все равно. Нет. Ему было хорошо. - Не жалеешь, что осталась переждать дождь в моей компании? – Спросил Рен, заглядывая в голубые глаза Пирики. - Н-нет, - зябко повела плечами та. – А ты? - Вот, ты замерзла… Шаман снял с себя куртку из «чертовой кожи», и попытался накинуть на сидящую рядом девушку. - Да нет, я в порядке, - совершенно естественно было слышать Рену. Естественно, Тао настоял. Пока заботливо запахивал куртку, руки непроизвольно легли на плечи девушке, да там и остались. О, каких трудов стоило шаману совладать с собой в этот момент. Ни один противник не заставлял его прикладывать столь титанических усилий, но, понятное дело, сейчас эти усилия были иного рода – моральными. Молчание не тяготило парочку, но лишь вкладывало особую ответственность в следующую реплику. - О чем ты думаешь? – Спросила Пирика. Обычно на такие вопросы не ждут честного ответа. И Пирика знала это. Но надеялась, что Рен не сморозит глупость или пошлость. - О тебе, - простецки отвечал Рен. – После возвращения из Валгаллы, осознание иллюзорности прошлого и настоящего не оставляет меня. Я понял, что всё существующее есть лишь отражение в нашем сознании. Но ты, Пирика, самое реальное, самое контриллюзорное отражение, которое хранит мое сердце. Вот о чем я собственно думал… Девушка усмехнулась: - Воистину – лучшая оборона это нападение. Скажи, Рен, действительно ли я так много значу для тебя, как можно судить по твоим поступкам? - Действительн… Никогда еще Пирика не делала этого. Нет, целоваться приходилось, но все это не то. То есть все то не это. Она заткнула Рену рот довольно ловко. Своим ртом. Шаман замер, будучи не в силах пошевелиться и только чувствовал касания её подрагивающего языка. Глаза Пирики были закрыты, но нет-нет, да и посверкивали синевой на замершего парня. Рен потянул руку к лицу девушки, дабы отстранить его, но вместо этого лишь попытался раскрыть её глаза. - Уммм… - Промурлыкала Пирика, отрываясь от шамана, чтобы перевести дыхание. – Это все? - Что все? – Не понял тот. - Говори. Не молчи. С этими словами девушка толкнула Рена в грудь, и он не видел причин сопротивляться – лег. - Пирика, - решил предупредить Рен. – Если ты не уверена в чем-то, то я не… - Говори по существу. Что для тебя есть любовь? - Можно сравнить её с дорогой, - начал Рен по существу, чувствуя, как по телу пробежала волна мурашек (Пирика избавилась от части своей одежды). – Представь, что в конце ее, тебя ожидает предмет твоей любви… - Циник… - Так вот… Пока ты движешься, у тебя есть цель. Образ любимого человека идеализируется, лишается недостатков. Но постепенно тебя завлекает сам путь. Сама дорога, по которой ты идешь, что бы пережить высший момент счастья в конце. - Где ты достал такой ремень? Как же он… Ах, вот как. - Пирика, ты… О-оу… - Говори, но не обижайся, если я временно не смогу поддержать беседу. - Хорошо. Движение по дороге к счастью – это и есть счастье. Когда ты достигаешь цели, то цель, логично предположить, исчезает. О-о-о... Она переходит в состояние небытия, но состояние это есть продукт разума. Такой вот замкнутый круг. Пирика переползла выше, смеясь, произнесла: - Нет, глупый, это расстегивается сзади. Так что? Движение по дороге… Аа!.. к счастью это всё, а цель не так важна? Поясни этот момЕНТ! - Изволь… Парень видит девушку. Переведем её в сто процентов. Девяносто из них парень получает, воспользуюсь своей метафорой, «по дороге». И только десять процентов его ждут в конце. Поэтому лишь путь наполнен истинным смыслом. - Движение – всЁО-О! Верно? - Так двигайся, двигайся...! - Ре-е-е-ен! Дождь. Тент. Море. Пирика. Рен. Ре-е-н. Ре-е-е-ен. Рен! - Да что?! Шаман открыл глаза, но не Пирики, ни синей ткани тента не было. Была светлая комната. И кто-то кричал голосом Хорохоро: - Рен! В рот ногой! Ты идешь на тренировку или нет? Снова проспал? Вот му..ак!
XI
Этот парень вылетел с турнира. Буквально. Взял и улетел за пределы площадки. Хао его отделывал, но его противник легко отделался. - Смотри-ка, Йо, - Рен указал на сидящую у берега фигуру. Фигура извлекала из гитары странные звуки и связывала их в довольно-таки интересную мелодию. – Легко отделался наш знакомый. Даже играть в состоянии. Асакура пожал плечами: - Не мудрено. Сражаться с Хао это тебе не «линекс» с пьяна ставить… Тао согласно кивнул, хотя не понял, о чем товарищ речь повел. Рен и Йо направились к Грину. Тот вел себя странно, - сидя покачивался, напевал что-то ямайское. Дредлоксы атаковали окружающий его дым, подчиняясь движениям головы, которую Грин то откидывал назад, то клонил из стороны в сторону. Наконец, заметил к нему подошедших: - Хе-хе, доброго вечера. - Доброго, - отозвались шаманы. - Какими судьбами? – Спросил Грин, откладывая в сторону гитару. - Да мимо шли, - Рен покосился на подозрительный сверток у ног Грина, на дымящуюся в его руке папиросу, сел. – Что это у тебя? - А, - отмахнулся Грин. – Скучно. Вот, развлекаюсь, как умею. Славный сорт. Сдается мне… это урожай прошлой весны. Рен и Йо обменялись выразительными взглядами, в один голос спросили: - Канабис? - Зачем так официально? – Улыбнулся Грин. – Вы будете? За компанию, да? И, не дожидаясь положительного ответа, принялся вытряхивать табак из новой папиросы. Оставив немного табака на её дне, Грин наполнил гильзу планом. Грин, конечно, мог «всосать» канабис через картонный мундштук, но, не считая себя мастером пневмозабивки, не любил слюнявить «косяк» лишний раз. - Держи, - закуренная папироса была передана Йо. «Анна меня убьет… если узнает», - подумал Асакура, в слух же произнес: - Поехали. Реплика вызвала у Грина улыбку. Йо и Рен «прибил «косяк» за несколько минут. - Вообще ни о чем, - пожаловался Тао. – Или время нужно? - Добре, - кивнул Грин и полез во внутренний карман куртки. На заворачивание в блант полуграмма некой дряни цвета высушенных соцветий корицы, которую Грин предварительно смешал с небольшой кучкой табака, ушло минут десять. Йо сквозь пелену наблюдал за действиями Грина, взгляд Рена же был абсолютно чист и трезв. «Крепкий, видимо, орешек этот Рен, - пронеслось в голове Грина после очередного глотка дыма. – А что он на это скажет?». Рен с готовностью перенял блант у приятеля, затянулся. Спустя несколько минут шатающийся в такт волнам Йо и наслаждающийся видом на облака (которые, по мнению шамана, были темно-красными, с едва заметным желтоватым отливом) Грин слушали увлекательный рассказ… - … строго в небе, - спокойно вещал Рен. – Город. Там люди живут. И каждый из нас может жить сред них. То есть попасть в этот город, если захочет, но при этом попасть туда нет никакой возможности. Ведь у нас проходит, к примеру, десятилетие, а там, в городе, это же десятилетие длится веками. И вот ты, Йо, если захочешь попасть туда, просто не успеешь этого сделать. Понимаешь? Йо хоть никуда попасть и не стремился, но всё же кивнул. Он был в прекрасном настроении. - Но попасть необходимо, - продолжал Рен. – Сперва необходимо одержать внутреннюю победу. Самоотверженности над эгоизмом, мудрости над невежеством, духовности над косностью. Другими словами попасть в этот город может лишь достойный стремящийся. Вы, конечно, можете спросить – «А зачем тебе, Рен, сдался этот город в небе?». На этот вполне логичный вопрос Рен вам ответит… Йо и Грин тем временем начали следующий «косяк». Прекрасное зрелище – закат. Сегодня солнце таяло за горизонтом медленнее, чем обычно. Может, хотело досмотреть – чем же закончится случайная встреча на пляже? А может Светило интересовал рассказ Рена о недостигаемом городе в небе?.. Ответ на незаданный вопрос получился объемным, и если бы вдруг обрел форму, то Рену пришлось бы экспроприировать грузовик, чтобы донести смысл этого самого ответа до приятелей. Не буду повторять слово в слово… Речь свою Рен свел к следующему: жить в этом городе очень даже хорошо. Затем Тао намекнул, что там у него есть связи и уснул. - Очнется минут через двадцать, предупредил Грин Йо. – Вряд ли что-то будет помнить. Не напоминай. Пусть думает, что просто уснул. Асакура кивнул. Хорошее настроение его будто сдуло океанским бризом. - Знаешь, Грин, - подумав, произнес Йо. – Мне сейчас кажется, что все, что нас окружает ненастоящее, что кто-то взял и нарисовал нас. Как в комиксе. Что ты об этом думаешь? - Думка у тебя началась, парень, вот что… Вообще запомни: сомневаться в реальности этого мира – одна из форм малодушия. - Понял, запомню. - Да, уж этого я точно не забуду, - донесся до сидящих девичий голос. Судя по всему девушка, им обладающая, не удосужилась разжать зубы, прежде чем говорить. Неожиданно появившаяся блондинка окинула взглядом спящего Рена, дрожащего Йо, и незнакомого типа с гитарой. - С тобой позже разберусь, приятель, - бросила девушка Грину и исполнила грязный хук в адрес будущего мужа. Йо повалился в песок, сверху его придавила гэта. - Да уж, - мечтательным тоном ответил Грин, осматривая девушку. – С тобой бы я разобрался, ха-ха… Анна еще раз стукнула Йо (чтобы перестал оправдываться – все равно ничего связанного он вымолвить не мог). - Мы с Пирикой для вас уродов ужин приготовили, а вы тут «травкой» побаловаться решили? - Пири-и-ик-а-а… - Простонал Рен, перевернувшись на спину. Проснулся он ранее предсказанной Грином двадцатиминутки. Правда виной тому была не изрядной силы устойчивость организма, но изрядной силы пинки. Анна подняла Рена и Йо, - не прошло и десятка секунд. Шаманы, подгоняемые блондиночкой, ушли, а Грин остался. Смотрел в след уходящей троице и думал о своем. А может и не о своем, скрытым под черным платьицем…
XII
"В молодости со мной всякое бывало - как, например, и с Биллом Клинтоном. Только он не вдыхал, а я не выдыхал, а так очень похоже. Но я уже давно не употребляю наркотиков. ... Нет, не употребляю, никому не советую и где купить, тоже не знаю."
Пелевин
В очередной раз человек должен чрез изуродованные канцелярским ножом грани простого карандаша прочувствовать каждый сантиметр помятого полотна неизменного масштаба. Процесс захватывает. Дабы потраченное время себя оправдало, человек стремится превратить сей захватывающий процесс из осознанного в неосознанный. Вторая по значимости задача - избегать треугольных узоров из трех букв. Каждый. Каждый раз приходится отвечать себе на извечный для целого поколения мудрых эгоистов вопрос: "Что делать?". Что писать, то бишь, о чём?.. Предлагаю самую актуальную для всех времен и режимов тему, - затрагивать другие актуальные темы. С какой целью человек принимает вещества? Видимо, чтобы самому эту цель обрести и узреть. А что подталкивает человека заняться писательством? Иногда цель принятия веществ становится предвосхищаемым результатом писательской деятельности человека. Призрачной является возможность принятия этой истины. Не менее сомнительным назову факт принятия веществ. Ведь непонимание со стороны окружающих это одна сторона монеты. Букет различных эффектов - сторона обратная. Но. При таком положении дел человек может запутаться в своих псевдонимах, ведь стремясь донести до читателя свою мысль, он становится недоверчивым. Итак, если мы рассматриваем писательство в контексте веществ, то, ввиду доступности вышеизложенных формулировок, мне хотелось бы подвести читателя к выводу: писательство есть одно из самых опасных последствий употребления чего бы то ни было. Сей побочный эффект писатели охарактеризовывают так: ощущение тяжести во всем теле, стремление потерять остатки волос, памяти и нервов; некоторые напротив, закатывая глаза, твердят об эйфории. А в центре детоксикации каждому из позвонивших проконсультироваться в этом вопросе вердикт был объявлен следующий: "telephonnyi huligan". Таким образом, мы можем быть уверены в том, что привыкание вызывают не сами вещества, но их бессменный спутник среднего рода и побочный эффект по совместительству, подталкивающий любого употребившего прочувствовать каждый сантиметр слегка помятого полотна чрез изуродованные канцелярским ножом грани простого карандаша...
<< у меня в последнее время ощущение, что современным детям школьного возраста катастрофически не хватает пиздюлей >>
Сообщение отредактировал Хе - Четверг, 2010-08-19, 0:57 AM
Слушай, насчет слияния постов... Это жутко неудобно. Все это "Добавлено" режет глаз, но так теперь я не могу выложить продолжения фика, пока кто-нибудь не отпишется. Можешь исправить?
цвет стекол перестаёт иметь значение, когда ты возвращаешься к внутреннему свету. глаза открываются в обратную сторону, мэн. ты видишь весь мир. и ты реально крут, если делаешь это не прибегая к помощи веществ.
Человек, написавший "Капитал", сам такового не имел, - вот что удивило студента. Впрочем, и Маркс, и удивленный его идеологией студент имеют к делу отношение лишь косвенное. Ведь должен был я с чего-то начать?.. Частный пляж - казалось бы такой простой способ сколотить капитал. Да только посадили того студента. И правильно - нечего ресурс природный эксплуатировать. Итак, от общего к более конкретному.. В начале своего существования Он находил лишь желтоватый песок, питавшийся лучами дневного светила. Это было прекрасное время - Он отожествлял себя с некими закутанными в латы мужчинами, что приходили на берег с целью смыть с мечей кровь. Чуть позже Он начал осознавать себя частью Вселенной, являющейся галлюцинацией хозяина близлежащего притона под названием "Ракуэн". Он, казалось бы, вечно наслаждался лёгким океанским бризом, а так же неописуемо прекрасными казались ему те моменты жизни, которые было суждено провести под напором упругих струй дождя. В лёгкую депрессию вгоняли Его приливы - метр за метром его пожирала вода, но в итоге всё ставало на свои места: полная луна меняла гнев на милость, и океан на время становился добрым соседом. Этого рода конфликт непременно заканчивался репартацией захваченного песка да солеными плевками вчерашнего захватчика. Пока океан сохранял реваншистские настроения, Он оставался безмятежно спокоен. До очередного новолуния. Песочные часы наматывали десятилетие на десятилетие, на смену воинам с парой мечей на поясе приходили махающие руками люди, говорили о непонятном. Как-то раз на берегу Он встретил странных людей. Длинные плащи, расписанные узорами, раскрашенные лица, перья, торчащие из головы... - Даже не верится, - произнес один из них. - Такая честь - быть судьёй этого турнира. Его спутник свел брови к переносице, принялся наставлять: - Помни, Силва, мы должны быть предельно объективны. Только достойный стремящийся может стать королем шаманов. Вскоре после этого разговора Он начал что-то подозревать. Можно было, конечно, посмотреть, что задумали учинить над островом его новые хозяева с раскрашенными лицами, но привлекательной была именно возможность. Поэтому Он просто жил дальше. Люди приходили и уходили. Ему стало казаться, что людей на острове значительно прибавилось, и мысль эта доставляла радость, ведь каждый пришедший к Нему мог рассказать что-то новое, поделиться впечатлениями об этом странном турнире. Из всего недавно услышанного, Он понял, что шаманы всего мира бьются на нем за возможность повлиять на судьбу Мира. Смешные люди. Как-то ближе к вечеру Он невольно стал свидетелем непристойной сцены: два молодых шамана (парень со странной прической и девушка с синими волосами) развлекались под тендем. Ему не нравилось подслушивать, но не подслушивать он просто не имел физической возможности. - Рен, - ты в конец света веришь? - У каждого конец света свой. Личный. - Не понял тебя. - А чего тут понимать, Йо? Вот завалю тебя завтра на арене и настанет твой личный конец света. Он уже знал, что шаманов зовут Йо и Рен, выступают они в разных командах, способны применить к слову дело и прочее, прочее... Шаманы еще долго сидели, наблюдая за деятельностью Творца, что, стирая день, пролил на небо чернила. - Красиво, - Йо улыбнулся небу. - Угу. Здорово. Вдруг, незаметно для себя Он уснул, уже не чувствуя как молодые шаманы уходят, оставляя на Нём вмятины в виде босых ног.
XIV
"Без восьми минут пятнадцатое августа. Хм... Так, что тут у нас?.." Приключения дредастого коммуниста, анимэ фест, а вот и проба пера на тему любовного треугольника "Анна - Йо - Тамао"... Очередная тридцатисекундная порция света. Тьма, что вклинивалась в интервалы между каждой из них, раздражала Рена. Взгляд шамана скользил по строкам, существование которых казалось несомненным лишь на уже отмеченном отрезке в три десятка секунд. Снова и снова Тао оживлял сенсорный дисплей своего мобильного оракула прикосновением, заставляя аппарат пролить свет на страницы. Уже целую неделю Рен развлекал себя "бульварным чтивом". В основном писали о турнире. Какие-то граждане строчили рассказы о жизни шаманов. Неизвестные писаки упоминали о различных происшествиях, событиях, происходящих в пределах острова, затем множили написанное на ксероксе, сшивали в ручную листы и оставляли свою писанину в людных местах. Попадались тексты бездарные, унылые, откровенно бредовые, но ложкой мёда в бочке дёгтя казалась компиляция, обнаруженная Реном сегодня. - Я сижу на лавке у кафе и читаю о том, как я сижу на лавке у кафе и читаю о том, как я сижу... С ума можно сойти. Хлебные крошки, что нападали на темнеющую скатерть Творца за ужином, были похожи на звёзды. А вот и кусок луны вывалился из-за облака и харкнул в притаившихся на берегу романтиков россыпью светящихся искр. Не попал... Последним пазлом в столь умиротворяющей картине бытия стала реплика случайного прохожего: - Воняет, - обронил он, покосившись на кафе. «Да вы эстет, батенька», - хотел было отозваться Тао, но повременил с хамством. В место этого шаман, густо покраснев, вырвал лист, что помещал на себе рассказ об одном дождливом дне, и поплелся следом за незнакомцем.
<< у меня в последнее время ощущение, что современным детям школьного возраста катастрофически не хватает пиздюлей >>
Сообщение отредактировал Хе - Воскресенье, 2010-12-12, 11:10 PM