интересно...во всяком случае мне)) хочу узнать продолжение) да!

Глава 1. Начало конца

Темно. Холодно. Кайф! Крупные снежинки садятся на теплое стекло троллейбуса и медленно тают, умирая. Последним рейсом я еду домой с репы. Кондукторша внимательно разглядывает единственного пассажира. Ну чего она на меня уставилась? Может я и смотрю в окно, но это не значит, что не чувствую на себе ее взгляда. Думает, наркоман? Что ж, после семи уроков и пяти часов репетиций я, пожалуй, похож на наркомана. Глаза слипаются… не спать! Винсент, не спать! Ты же не хочешь ночевать в троллейбусном парке? Драндулет затормозил около очередной остановки, громкоговоритель объявил следующую. До меня дошло, что я сижу под громкоговорителем. Ура, я не усну! В салон вошла девчонка, глаза кондукторши округлились, мои тоже. Нет, она не голая! Короткие шорты, топик и кеды с разноцветными шнурками, одетые на голую ногу. Что заставило нас на нее вылупиться? А то, что на дворе середина января, метель и минус семнадцать градусов! Девчонка дрожала от холода, расплатившись за проезд, она заняла место подальше от выхода. Она подобрала ноги и сидела, сжавшись в комок, но у нее не было шансов согреться. Мы проехали так три остановки в полной тишине, которую нарушал только объявитель остановок. Мое сердце не выдержало. Я снял пуховик и, подойдя, накинул ей на плечи. Она вцепилась в теплую куртку, спрятав нос, я сел напротив. Старушка кондукторша лыбилась во все тридцать два зуба, или сколько там у нее осталось.
- Моржуешь? – попытался пошутить я, но мне было далеко до одного моего знакомого. Подняв глаза, она внимательно с серьезным видом на меня посмотрела, я готов поклясться, что смотрела насквозь, прямо в душу, смотрела в глаза, не моргая, читала словно книгу. Игра в гляделки длилась пару секунд, но казалось, прошло не меньше часа, наконец, потеряв интерес, она перевела взгляд на окно.
- Природа умеет умирать красиво…
- Что? « К чему это она?»
- Крупные хлопья снега похожи на пух – я был в ауте, она говорила то, о чем я думал минуту назад – Поэтому, когда идет такой снег, говорят, что ангел на небе потерял крылья, а перья падают на землю, даря людям свою последнюю благодать – она снова посмотрела на меня и улыбнулась.
Я не знал, что ответить, она говорила странные вещи, вдруг, я вспомнил, моя сестра рассказывала нечто подобное о своем умершем друге.
- Это правда, что когда ангел умирает, умирает его душа? – решил спросить я.
Моя неожиданная собеседница удивилась вопросу и перестала улыбаться.
- Правда… – очень тихо сказала она, опустив глаза.
К счастью, мы сидели достаточно далеко от кондукторши, и нас не было слышно.
- Из дома сбежала? – нависшая тишина меня пугала.
- Э...да… - ее слова прозвучали неубедительно, будто ей не хотелось придумывать другое оправдание своего необычного вида.
Я не стал продолжать расспросы, к тому же мы подъехали к моей остановке. Я поднялся и направился к выходу.
- А куртка?
- Оставь, мне тут недалеко – улыбнувшись напоследок, я спрыгнул на твердую почву, минуя ступеньки.
Ага, недалеко, совсем рядом! Ну и дубак! Но есть и плюсы, если замерзну и заболею, в школу завтра не пойду, а если не потороплюсь, то не пойду уже сегодня. Без пятнадцати одиннадцать, чует моя жопа, пошеямников мне дома навешают. Да еще и без куртки… Япона мама, и без мобильника! Хорошо, что деньги в джинсах ношу. Бли-и-и-ин, как я все это объясню. Впервые чувствую на своей шкуре наказуемость добра, предки меня прибьют. Я затормозил у подъезда и задумался, такого мозгового штурма не требовалось даже на последней контре по алгебре. Что им сказать? В правду они не поверят, а если поверят, все равно достанется. Эврика! Меня обокрали, поэтому нет куртки и телефона, а деньги сейчас заныкаем, никакой леший не найдет. Так, ключи надо выбросить. Б%ять, до чего холодно! Винсент, хорошие мальчики не ругаются матом. Хорошие мальчики не шляются по ночам и не попадают в такие ситуации! Надеюсь, моей сестре как всегда все по барабану, не то плакала моя легенда. Шерлок Холмс чертов!
***
Пошла ты на, родная школа, воскликнул я про себя, оценив длину ртутной полоски на термометре. Прогноз великого предсказателя Винсента сбылся, его экстрасенсорчество заболели. Лежу один дома под одеялом, щелкаю телек, голова трещит, кости ломят, но это лучше, чем идти в школу. Моя больная голова выдавала ночью потрясающие шедевры, огромные роботы гонялись по школе, а потом ели друг друга, даже в бредовых кошмарах школа продолжает меня преследовать. Снилось еще, что на меня напала стая плотоядных бабочек, впрочем, это не удивительно, когда в твоей комнате они повсюду, спасибо сестре. Были и другие сны, и во всех кто-то кого-то ел, но один сон был приятный. Мне снилась она, тот взгляд, пронзающий насквозь, и милая улыбка, и вообще она милая, пусть даже очень странная. Я хотел снова уснуть, но у меня оказались на редкость заботливые друзья. На всю квартиру раздался треньк телефона, отдававшийся в черепушке колокольным звоном. Пришлось выползти из-под теплого, мягкого, уютного одеяла.
- Алло… - Простонал я в трубку.
- Ну и голос, здорово тебя вчера побили… - «Кира… Если тебе не о ком заботиться, подбери на улице котенка!»
- Никто меня не бил... я болею…
- Я же говорил, Винсент он терминатор, только вместо пушек турбоускоритель в заднице, его не один грабитель не догонит – «Ланс… Это еще у кого ускоритель, это не я от Катьки Макаровой в седьмом классе на сверхзвуковой ноги уносил, а потом до конца уроков в туалете прятался»
- Скажи нам главное, как на долго ты вышел из строя? – Рон предпочитал прямолинейность и не думал полчаса обсуждать мою загадочную болезнь.
- На неделю…
- У тебя чума или сибирская язва?! Чего так долго?! – Рон сама тактичность.
- В школу не хочу идти.
- Какое отношение школа имеет к нашим репетициям?
- «Рон, ты совсем дурак или так хорошо прикидываешься?» Если я потащусь через весь город на репу, предки решат, что я в состоянии идти в школу. Короче я дарую вам отпуск.
- Благодетель х%ев! – Рон бросил трубку.
Я, показав гудящему агрегату язык, поплелся обратно к кровати. Ругайся сколько влезет, знаю же, что завидуешь. Устроившись поудобнее и согревшись, я снова уснул, на этот раз без сновидений, а разбужен был седьмой симфонией узкоглазого Шостаковича. Я, конечно, знаю, как называется то, что слушает моя сестра, но из принципа игнорирую. У нас вообще правило взаимного игнора, как я уже понял, в противном случае хуже обычно мне. Лекарство подействовало - температура упала, и голова пришла в норму, но попритворяться для приличия стоило, не идти же в школу. Лежу, делаю вид, что не слышу, все равно скоро свинтит в неизвестном направлении, хорошо быть совершеннолетним. Ну ничего еще год помучаюсь и буду бухать, шляться по ночным клубам и клеить девчонок, возможно закурю… Поток мыслей унесся в заоблачную даль, и я не заметил, как цепочка ассоциаций привела меня к образу вчерашней незнакомки. Вот это взгляд, она смотрела на меня совсем не долго, а я никак не выкину ее из головы. Ланс сказал бы, что я влюбился. Так, решено, ребятам ни слова! А что если правда? Нет уж, не дай бог! С другой стороны… Засыпая неизвестно какой раз за день, я молил всех известных мне богов, чтобы во сне увидеть ее, но увы.

что ж....жду проду)) правдаа)) интересненько пишешь)

Неделя внеплановых каникул пролетела, и мне пришлось идти в школу. На уроках было не до учебы, я ломал голову над приближающейся днюхой Киры и над тем, что подарить тому, у кого все есть. Было бы неплохо сочинить песню, но на ум приходили только ангелы и всякие сопли. Черт, возьми! Это же день рождения, нужно что-то веселое и живое! Сказал эмо-кид и заплакал. Мм… простонал я про себя и растянулся по парте. Что делать-то? Тригонометрия задушит во мне остатки вдохновения…

А физ-ра отнимет остатки гордости, продолжил я свои размышления в строю на стадионе, сейчас П%%да Ивановна будет готовить нас в олимпийский резерв, пять кругов для разминки, для тех, кто их переживет спецкрус по прокладыванию лыжни, а для тех, кто и после этого будет дышать «А давайте-ка на перегонки кружочек?!». Проехав примерно половину разминочной дистанции, я брыкнулся в большущий сугроб, предварительно заехав за здание школы, мимо меня продолжали наматывать кросс одноклассники, я уже подумывал: «А не вздремнуть ли?»

Когда я открыл глаза и посмотрел на часы, то понял, что вздремнуть удалось не хило, по моим подсчетам закончилась не только физкультура, но еще и химия с английским. Не забыв помечтать о простуде, я вылез из сугроба и, сняв лыжи, в припрыжку направился ко входу. Физрукша увидев меня, принесшего на сдачу лыжи, едва сдержалась, чтобы не придушить, видимо мое дезертирство стало для нее неожиданностью, а учитывая, сколько я отсутствовал, быть сегодня моему седалищу битым. Под торжественный гимн напутственной речи, склонивши стыдливо буйну голову, я шагал верх по лестнице в направлении кабинета директора, сопровождаемый училкой физкультуры, сейчас я жалел об одном, что не прихватил с собой блокнот и ручку, чтобы пополнить свою скромную коллекцию ругательств, которыми обильно посыпала меня физрукша.

Надо признать отчитали меня знатно, весь последующий урок русского я был паинькой и прилежно записывал под диктовку, даже был вызван к доске и заработал твердую четверку, но на литературе во мне вновь проснулась бесовская жилка. Бес, вселившийся в меня на литературе, оказался литературным, меня посетило долгожданное озарение, стихи получались классные, я улыбался, как кот, нализавшийся валерьянки, и ритмично постукивал ручкой по столу, не обращая внимания на грозную рожу препода, пока тот столь же ритмично не постучал указкой по моему вдохновленному черепу. Разумеется, мне это не понравилось, а так как, будучи в стихотворческом трансе, я не замечал ничего вокруг, ляпнул первое, что пришло обычно ляпаю в таких случаях…
- Отвали, козел! Я пишу, не видишь что ли?!
Поднялся дикий ржач, до меня дошло, кому я это сказал, в голове мелькнул образ смерти: отец в семейниках и с толстым ремнем в руках, с тем самым, большая пряжка которого мне так нравилась в детстве. Эх… В несчетный раз страдаю за искусство… А все Кира виноват! Совратил мой невинный мозг своей греховной музыкой! Сижу, улыбаюсь, топаю ногой и стучу пальцами по лавке, помирать так с музыкой:

- «Люди этого века лживы,
Но наши эмоции не фальшивы,
Не скрываем не радости не слез,
Когда эмо-кид смеется, то это вполне всерьез.

Жизнь черно-розового цвета:
Кресты, черепа и пистолеты,
Косая челка, в шашечку кеды,
На все вопросы мы знаем ответы.

Если позеры режут вены,
Скажите, пожалуйста, при чем тут эмо?
Эмо вышли из хардкора и панка,
Гопоте не понять этого факта!

Жизнь черно-розового цвета:
Кресты, черепа и пистолеты,
Косая челка в шашечку кеды,
На все вопросы мы знаем ответы.

Если кому-то не нравятся эмо,
То это только его проблема.
Указатель недостатка интеллекта
Лишь человекоподобного объекта.

Жизнь черно-розового цвета:
Кресты, черепа и пистолеты,
Косая челка, в шашечку кеды,
На все вопросы мы знаем ответы.

Дружно шагаем по планете,
Звеним цепями и слушаем плэйер.
Мы не ждем от вас совета,
И скоро будет вся планета черно-розового цвета!

Жизнь черно-розового цвета:
Кресты, черепа и пистолеты,
Косая челка, в шашечку кеды,
На все вопросы мы знаем ответы.»

Кире точно понравится, и я не забуду сообщить, как дорого стол моей жопе этот шедевр! Дверь кабинета директора открылась, из нее вышел странного вида мужик в огромной шляпе и солнцезащитных очках, с гитарой через плечо. Пришла моя очередь, препод жестом предложил мне войти первым.
- Здрасте… - промямлил я, заходя.
- Ну здравствуй, здравствуй. Я вижу, ты по мне уже соскучился – не отрывая глаз от документации, подленько улыбаясь, поприветствовал меня мясной колобок.
- Я бы потерпел до завтра, но Александр Борисович очень настаивал – заговорила внезапно проснувшаяся во мне наглость, она всегда просыпается, когда становится совсем хреново. Колобок хихикнул, Борисыч сжигал меня взглядом, я и сам был не рад этой вспышке юморизма. В отличии от Ланса, я не умел использовать юмор как оружие. Я подошел к столу и сел на стоящее рядом кресло, взяв из стопки лист бумаги и выбрав в подставке ручку посимпатичнее, я уверенно принялся писать объяснительную. Директор не обращал на это никакого внимания, обучать меня написанию объяснительных, не было необходимости, за последние полтора гола я мастерски овладел этим искусством. Закончив строчить мемуары, я в протянутой руке выставил лист прямо перед директорским носом, он пробежал по листку глазами и забросил в ящик стола.
- Можешь идти домой и прятать отцовские ремни, вечером позвоню.
- Боюсь, мой отец найдет, чем сымпровизировать – печально улыбнулся я.
- Тебе будет полезно – не преминул показать свое злорадство литератор.

Домой я шел в подавленном настроении, бить меня никто не будет, это все метафора, но легче от этого не становилось. Я плелся улиточным шагом, дома сейчас никого нет, но паникерские настроения сдерживали мою обычную гиперактивность. Сбежать что ли из дома? И что со мной творится? Раньше я даже подумать о таком не мог, а когда злился на весь мир и хотел убежать, несколько часов думал над планом, в процессе успокаивался и благополучно забывал. Подойдя к подъезду, я минуту тупо пялился на дверь, развернулся и ушел в противоположном направлении. Пошло оно к черту, что будет, то и будет. Оттягивавшие спину учебники полетели в ближайшую помойку.

Ночевал я сегодня на чердаке и не замерз только чудом, проснувшись утром и пожелав спуститься, я столкнулся с неожиданностью, люк, ведший на чердак, оказался закрыт. Не сказал бы, что за ночь сильно похолодало, стало быть, примерзнуть он не мог. Ну не голуби же его закрыли! Какому моральному уроду пришло в голову, встать среди ночи и пойти вешать замок?! Звонить предкам желания не возникало, я первый раз сбежал из дома и так просто сдаваться не собирался. В связи с тем, что вчера была пятница, сегодня должна быть суббота, т.е. выходной. На часах восемь утра, а значит, люди мирно спят и не догадываются, что у них на чердаке завелся я – симпатичное привидение с моторчиком, о существовании и местонахождении оного меня просветил Ланс. Будем шуметь, а шуметь веселее под музыку, я извлек мобилу и выбрав мелодию позажигательней, пустился во все тяжкие. Музончик жители верхних этажей не услышат, но вот то, что я буду под него вытворять, заметить должны. После получаса танцев я к своему сожалению обнаружил, что заночевал в доме призраке, складывалось такое впечатление, будто все неожиданно вымерли. Ну не могли они не слышать моего слоновьего топота! Но я не отступил, перекусил припасенными чипсами и поднялся на крышу, сев на самый край, я принялся рвать тетради и посыпать бумагой чей-то балкон. Итог – нуль внимания, фунт призрения. Тетради кончились, идеи тоже, я был близок к отчаянию, когда заметил, что телефон полностью разряжен. Сижу на краю крыши, затаив надежду, быть принятым за самоубийцу. Долго придется сидеть, при таком холоде в выходной день из дома носу никто не покажет раньше обеда. Тут мое внимание привлек длинный стальной прут, как я понял, это поломанная антенна, вот он мой путь к спасению. Как и ожидалось, никто не способен остаться равнодушным к порче своего имущества. Стоило мне спустить железяку и постучать ею в окно замусоренного ранее балкона, как из него показалась голова хозяина. Благополучно получив палкой, голова не обрадовалась.
- Ах ты шпана! А ну слезай от туда! Только вчера замок повесил! Щас милицию вызову! – пригрозила голова с лысиной.
- Я не могу, ваш замок мне мешает – пожаловался я.
- А-а-а, вот оно как – лицо дядьки моментально подобрело – Есть, значит, на свете справедливость, больше ты не будешь мне на балкон гадить – сказал он и исчез в оконном проеме.
- Э-э-э, вы к-куда? – взмолился я.
- Как куда? В милицию звонить – улыбнулся он и снова втянул голову.
Во пападос! А еще говорят жизнь полосами, в моей темно, как в жопе у негра. Уж теперь-то точно ремня ввалят. Милиция не торопилась меня задерживать, угрозы, что я замерзну, и это будет на его совести, мужика не пронимали. Интересно, чем он так насолил местным пацанам, что они решили обгадить ему балкон? А вот и машина с мигалками, с высоты ее хорошо видно.
- Эй, мужик, менты приехали, ищи быстрей ключи, а то я здесь совсем окочурюсь!
Из окна показалась рука и позвенела связкой, успокоил блин!

Сидя в обезьяннике в окружении бомжей. Я начал думать, что у родоков созрел коварный план мести, согласно которому, искать они меня не собирались. Позвонить им я не мог, городской телефон мы отключили, когда у каждого появился мобильный, а номера мобильников я не помнил. Зарядить мой и посмотреть, мне не разрешили, посчитав, что я притворяюсь. И когда я мысленно согласился на любое известное мне наказание, на горизонте появились родные лица. Никогда в жизни я не был так рад их видеть. Наказание было знатным, попало и ремнем, и от матери по роже, лишили телефона, забрали пульт от телека и посадили под домашний арест, даже не сказав на сколько. А так же пригрозили, что в школу буду теперь ходить под конвоем. Впервые в жизни я понял, как не круто быть трудным подростком.

Ролла, хвали

мда....с легавыми просто отпад)))
что на счёт домашнего ареста....дело на самом деле противное..=.= я понимаю главного героя ооочень хорошо) правда, сама пока что в ментовке не сидела) и тьфу тьфу тьфу! да) ну в целом жду проду))