1. День как день. Ветер тянет последнюю листву с деревьев более похожую теперь, в конце октября, на гнилое тряпье грязно-лимонного цвета. Небо затянуто пепельной вуалью, и плывущие по нему тучи грозят в любой момент сменить милость на гнев, да и заплакать тягучим дождем. Людей такая перспектива, видимо, не радовала, и они, ссутулившись, семенят по забрызганным грязью тротуарам. При этом не забывают поглядывать на горизонт, пугаясь то и дело выбрасываемым нитям молний. Серые фигурки хотят быстрее добраться до тех серых бетонных коробок, где находятся их квартиры. Смешные. Думают, что раз спрятались за дверью, задернули плотно шторы, значит, обезопасили себя. Счастливы, что могут сидеть перед зомбоящиком, ночевать при электрических свечах. На крыше одного из зданий, “серой бетонной коробки”, - как угодно назовите, - стоял молодой человек. Стоит описать его внешность немного подробнее, ибо он и есть главный герой моего рассказа. Именно ему придется столкнуться с вещами необъяснимыми и пугающими. Именно он станет свидетелем событий захватывающих и трагических. Это был смышленый, в меру образованный подросток. Его не смущала ни погода (а верней непогода), ни высота в два десятка метров. Ветер был волен играть с его волосами, сплетенными в дредлоксы. Безразмерная рубашка с загнутыми выше локтя рукавами ладно сидела на его худом теле. Засунув руки в карманы старых, цвета хаки, джинс, подросток поедал глазами вышеописанную картину. Карие глаза лихорадочно блестели. Плотно сжатые губы, наконец, изогнулись в улыбке. - Что, Герман, - произнес он, наконец, хмурясь. – Поможем соотечественникам? Очередной порыв ветра взыграл пылью у ног нашего героя. Поднявшееся серое облачко отнюдь не осело снова, но вдруг обрело форму. Крепко сложенный человек, ростом выше среднего… Волевой подбородок, тонкие, застывшие в полуулыбке губы, перебитый нос, сонные глаза. На высокий чистый лоб опущена светло-русая прядь. И вот, близ подростка появился средних лет мужчина, одетый в военную форму, но при этом в неуставном пыльнике с глубоким капюшоном и в НАТОвских берцах. На плече у таинственного военного поблескивал сталью новенький АЕК с оптическим, еще советской маркировки ПСО-1, прицелом. - Поможем, камрад, - отозвался вояка. Молодой человек сплюнул на сторону, не отводя взгляда с приевшихся улочек, дорог, тротуаров и зданий, и, не разжимая челюстей, продекламировал: - “Прощай, немытая Россия, страна рабов, страна господ…” - Да, - вздохнул военный, присев на корточки. – Век назад написано, но до сих пор актуально. Пора, Грин. Пора. Молодой человек покивал, соглашаясь, достал из кармана статуэтку в виде надгробия. Военный снова обернулся пылью, и, подобно дыму, растаял в воздухе. - Мы вам покажем кузькину мать, - пригрозил подросток едва видимым в тумане стенам Кремля.
увидит ли рассказ продолжение, - решать вам. цвет стекол перестаёт иметь значение, когда ты возвращаешься к внутреннему свету. глаза открываются в обратную сторону, мэн. ты видишь весь мир. и ты реально крут, если делаешь это не прибегая к помощи веществ.
Сообщение отредактировал MAN - Понедельник, 2010-05-10, 3:35 PM
красиво пишешь! меня заинтересовало!!! довольно необычное начало!! хотелось бы узнать продолжение! )))) Если тебе когда-нибудь захочется найти человека, который сможет преодолеть любую, самую невероятную беду и сделать тебя счастливым, когда этого не может больше никто - просто посмотри в зеркало и скажи: 'Привет!' - Ричард Бах
А было так. Школа – Армия – Зона. Зона Отчуждения. После событий две тысячи шестого года. Помните? Чернобыльская АЭС тогда во второй раз рванула. Ну, вот. Попал я волей случая сталкером в отряд один. Чем сталкеры заняты? За периметр лазают, бродят там до посинения, ищут камни со свойствами разными. Иной раз и на собственной шкуре эти мать их в душу свойства проверишь. Помню, нашел побрякушку, обследовал со всех сторон: ни радиоактивная вроде, жару не дает, током не бьется. Взял в руки, - ка-а-ак… запищит. Напугался, упал, разбил нос. Но были случаи, когда после не до смеха. Выборным командиром у нас был башковитый парень по имени Гера Хомяк. Освоил я сталкерское ремесло, - в Зону войти, умудриться выжить, набрав интересных вещичек, выйти обратно и сбыть хабар,- да и зажил в приграничье. Но случилось так, что я погиб. И неудивительно. В Зоне полно зверья обезумевшего, физических аномалий, и это - полбеды. В Зоне еще и люди живут. Ну, а человек самый лютый и страшный зверь на земле нашей. Отряд наш пол Зоны недолюбливало, а половина откровенно ненавидела. Вот и думай, как жить. Я не придумал. Умер, значит, а душа неприкаянной осталась. Так и бродил я, пока не наткнулся на одного человека. Подросток, лет шестнадцати. Очень он мне командира нашего, Хомяка, напоминал. Сидел он в кафе. С экскурсией приехал. Газету читал какую-то, а я рядом бродил. Подсел. Один хрен, думаю, никто меня не видит. И тут этот читатель как выдал: “А представляться вы не умеете или не считаете нужным?” Растолковал мне, что, мол, есть такие люди, шаманы, которые могут видеть духов вроде меня. Рассказал о себе. Зовут, говорит, Грином Мельниковым, из России родом. Отец его тоже шаман. Он и учил Грина шаманскому искусству. Я рассказал о себе. “А в чем смысл того, что ты видишь меня? – спрашиваю. – Неспроста же это, как считаешь?” А Грин улыбнулся так загадочно, отвечает: “В том смысл, Герман, что объединившись теперь, мы горы сдвинем”. Ну, и объяснил мне мой новый знакомый, что шаман может создавать так называемое единение с духом, обретая при этом его прижизненную силу, опыт и знания. И используя эту технику, шаман может участвовать в турнире. Победитель получает право вершить судьбу мира. Планеты, то есть. “Что, товарищ, может, объединим наши ремесла? Ты, как я понял, был сталкером. Так оставайся им и после смерти. Что скажешь?” А что я мог сказать? Идти мне было некуда. Оставаться в Зоне незачем. Да и это обращение, - “товарищ”, - подтолкнуло меня к положительному ответу. Так ко мне обращался только наш командир – Гера Хомяк. И сейчас, в голосе этого мальца я слышал ту же уверенность и силу, коей обладал Хомяк. А последнему я верил как самому себе.
СЛОВО О ГРИНЕЦКОМ или СОВСЕМ НЕМНОГО ИЗ ЖИЗНИ СТАЛКЕРОВ
Было - не было... Кому какая разница? - думал я, выбивая из дороги пыль тяжелыми подошвами сапог. Славные были сапоги - снял их с одного из новобранцев дня этак за три до подписания приказа о демобилизации. Мысли были невеселые. Совсем. Дело даже не в том, что эта сволочь обманула меня, она еще и издевается. Левой рукой я нервно мял распечатанный белоснежный конверт, правая непроизвольно шарила за пазухой, - пальцы рыскали в поисках самодельного "Грача", - ноги, как я уже говорил, спокойно вышагивали по проселочной дороге. Желудок противно заурчал. Бардак! Вот во что меня превратила эта девица. Спокойно. Я - Герман Гринецкий. В добром здравии и трезвой памяти. Уволенный в запас сержант Российской армии. Гражданин великой страны, в конце-то концов. - Что мы имеем? - спросил я у высокого майского неба. Синева отозвалась сиплым тенорком: - ********** * ** ******, - средних лет человек с жиденькой бороденкой на опухшей физиономии и мутным взглядом, в помятом костюмчике вдруг поведал мне кого и куда бы он имел. Неожиданно. Но сей казус не снимал вопроса, что был под номером один на повестке дня сегодняшнего. А сегодня уже двадцать третье. Два года назад под пьяный хор друзей и плачь подруги, провожали меня всем подъездом выполнять свой долг - защищать границы Родины. И только в военкомате, спустя сутки, какой-то вояка с большими звездочками на погонах, которые видимо, предоставляли ему практически неограниченные полномочия, сунул нам бумажки под подпись. Вот, свезло вам, Герман Андреевич! Встали на защиту границ. Но не любимой Родины, а некой Зоны Отчуждения. По службе особо не парились (кроссы при полной выкладке не в счет). Придурков с камерами, что хотели поглазеть на феномен Зоны – остановить. Ну, а особо сильно рвущихся доставить в комендатуру, предварительно дав выше указанным по рогам. Но не суть важно - сейчас о другом. Итак, факты: В тот памятный день (да и ночь тоже) двадцать третьего мая 2010 года, ревущая в три ручья красавица клялась в вечной верности, обязала словом - мол, не забудь. Пообещал я, конечно. Далее. Вот на днях приходит весточка от любимой: приглашает на свадьбу. Вот это номер. Рука, наконец, легла на рифленую рукоять пистолета. Естественно первая мысль, после прочтения письма была: пристрелю обоих, и неважно было у них что-то серьезное или нет. Потом, немного подумав, я решил ответить на него пятиэтажной матной конструкцией, которая тут же рухнула, вытесненная мыслью получше. Нет. Хрен вам. Я выпустил конверт из пальцев, и он, подхваченный теплым ветром, полетел к "колючке". Мягко спикировал на той стороне в жижу непонятного, но вполне ожидаемого содержания. Но вот в чем беда. Не думал я больше ни о конверте, ни о той, чья рука старательно выводила каракули, складывая нужные слова в строки на надушенном листе бумаги, думал я о той стороне. За время несения моей службы мы не раз отлавливали бродяг, которые совались в Зону. Сам ношу под сердцем шрам от пулевого ранения - память об очередной ловле. Человек в камуфляже, с рюкзаком за плечами и оружием в руках миновал линию периметра, но напоролся на наш патруль. Двоих положил, меня задел. Действовал грамотно, о чем свидетельствуют жертвы стычки, и вполне намеренно пер в Зону. Товарищи по службе рассказывали тогда в госпитале, что при себе странный ходок имел запас еды, воды, спирта, пару непонятных герметичных контейнеров, личную аптечку, несколько пачек патронов к АК и выключенный КПК. Стандартный сталкерский набор, сказал тогда командир роты. Ах да, сталкеры - вот как звали тех ненормальных, что шастали за периметр. К байкам о Зоне я относился скептически. Вежливо улыбался и кивал тому, кто их травил, давая понять, что принял к сведению. Ну разве можно было поверить в мистические аномальные зоны, в камни с необычными свойствами, которые эти аномалии порождали... Но в конце концов поверил и я. Научные экспедиции, что шныряли не реже тех же сталкеров а Зону, рассказы охранявших их военных сталкеров, еженедельные катаклизмы, которые стали называть выбросами... Короче я поверил, что за периметром творится что-то неладное. А тем временем солнце клонило свой лик к горизонту. Мысли о промышляющем контингенте по ту строну периметра вытеснили естественные надобности. Снова воззвал желудок, возмущенно пробурчав. Проселочная дорога уткнулась в асфальтированное шоссе, которое огибая небольшой городок, возвращалось, пересекало его вдоль, затем убегало дальше от этих мест. Мне не раз приходилось бывать здесь, убивая часы увольнительной. Вот желтое здание комендатуры, во флигеле которой отсиживались пойманные за периметром сталкеры и просто искатели острых ощущений, вот летнее кафе под тендем с рекламой местного пива, вот популярное питейное заведение, на вывеске которого значилось: "ТОЛЬКО У НАС КАПИТАЛИСТИЧЕСКИЙ СЕРВИС ПО СОЦИАЛИСТИЧЕСКИМ ЦЕНАМ", вот продмаг, а вот и автовокзал. Кассирша, смуглая девица с коровьими глазами и пухлыми губками, повела в мою сторону вздернутым носиком. - Девушка, - спросил я. - До Киева ближайший рейс когда? - В шесть утра, солдатик. - Билет в один в один конец, будьте так любезны. Вдвое сложив глянцевую бумажку и бережно уложив ее в грудной карман, я стал подумывать, где же мне скоротать время. Решение нашлось сразу - один из баров (тот, в чьей рекламе упоминался капиталистический сервис) работал круглосуточно.
*** Ситуация была хреновой по самым оптимистичным прикидкам, нормам и взглядам. Изменить ее в лучшую сторону не представлялось возможным, но все же требовалось изобразить видимость деятельности: проверка документов у всех кто шляется по улицам, затем наведаться в бары. Пять минут назад капитану Рыжову сообщили о поимки сталкера. "И вот сейчас я узнаю, что его упустили! Положил канвой и скрылся! Неслыханно! А тем временем уже доложено выше, и начальство ждет от меня теплой посылочки..." - Старлей!!! В дверном проеме возникла сухая фигура старшего лейтенанта: - Вызывали, тов... - Нет ***! - Рыжов, вплетая в предложения конструкции непечатных слов, изложил суть приказа. Лейтенант нарочито бодро козырнул и поспешил скрыться. - И что б через пару часов ты уже выбивал из этого недобитка показания! "Хотя если сталкер не олух, то уже махнул за периметр. А, плевать."
*** Медленно, почти в вразвалочку, я спустился по ступеням, что вели непосредственно в главное помещение бара, толкнул дверь. Пропахшее конопляным и табачным дымом помещение вмещало в себя с десяток столов, застеленных темно-зелеными скатертями, барную стойку, за которой хозяйничал расторопный парнишка по имени Джонни, - до того расторопный, нужно заметить, что без ведома хозяина заведения приторговывал запрещенными курительными смесями, таблетками, и другой синтетикой. Перед стойкой, на высоких стульях, восседали какие-то хмурые мужики, лампа над бильярдным столом время от времени помаргивала, впрочем, не сильно мешая этим паре полупьяных вояк, что царапали зеленое сукно киями, пытаясь разогнать шары. Добрая половина столов была оккупирована посетителями и я, недолго думая, спикировал на свободный стул перед барной стойкой. - Свободно? - запоздал я с вопросом, почувствовав настороженный взгляд соседа. Тот кивнул, снова уставился на свою кружку пива. Длинные, до плеч волосы, свисавшие из-под капюшона (интересно, зачем он напялил его в помещении?), не позволяли толком рассмотреть лицо незнакомца. Да и на хрена мне это? - Джонни, - обратился я к бармену, - Есть? Он слегка кивнул, подкручивая ручку громкости на сабвуфере, который надрывался голосом Брайана Джонсона. Подошел ближе: - Остались "смех" и "head shot". Извини, конец недели... - В таком случае мне "окского" и грамм пять "смешного". - Пивка я, конечно, налью, но, - бармен скривился в виноватой улыбке. - Этой дряни только два грамма. За то head shot'а завались. Не берет ни кто!.. - Джонни, - прервал я его. - Давай эти два грамма "смешного", а хед шот свой - сожги. Парень шустро сунул два зеленых пакетика между салфеткой и кружкой пива, я же положил рядом купюру приличного достоинства. Обе стороны остались довольны сделкой. Я подхватил выпивку и двинул вглубь зала. И все-таки подозрителен. Взгляд мой уперся в сутуленную спину того парня. Конечно, вокруг было полно небритых ребят, лакающих пойло, но ни кто из них не бросал столь настороженные взгляды в мой адрес. Я попытался вспомнить, представить глаза незнакомца. Взгляд колючий, цепкий, но почти насмешливый, будто уставился он на меня по той лишь причине, что я его рассмешил. Ну, да ладно. Нужно было где-то заночевать. Здесь приют искать бесполезно, поэтому я решил выйти на воздух и спросить у какого-нибудь местного помощи в поиске подходящего места. Темнело. Темнело быстро. Не так, конечно, быстро как приближались ко мне люди в форме при пагонах. С чего бы это? В любом случае взять с меня им решительно не чего. Молодой человек, честно отдавших долг родине. Перед законом моя душа чиста. Подождите-ка. Нет такого закона… С меня есть, что взять!.. “Грач”!!! Как-то, патрулируя участок заградительного периметра, я нашел пистолет Ярыгина, именовавшийся в народе “Грачом”. Что с ним делали, перед тем как выбросить, мне оставалось лишь гадать: может быть, в него разрядили обойму из “калаша”, а может быть проехали по нему на тракторе. Пару раз. Все может быть. Сильно поврежденные детали я вытачивал сам, другие подлатал. К концу лечения “Грач” стрелял так, что дай Бог всякому заводскому – не нарадуешься. Вот за эту радость меня сейчас и потрогают. Спокойно. Я повернулся к военным спиной и спокойно побрел прочь. Смотрел в след убегающему солнцу, закурил. За то, как спокойно я себя вел, учитывая все обстоятельства, мне должны были бы вручить какой-нибудь гребаный Оскар. Напряженно вслушиваясь в доносящийся топот, начинаю паниковать. - Стой, сталкер! Поворачивая в подворотню, бегу, не разбирая дороги. Перепрыгиваю набитые мусором пакеты, кучи смердящего хлама. Сталкер?! Я - тот бродяга, что промышляет темными делишками за периметром? Похоже, меня с кем-то спутали, и добровольная сдача властям единственный способ выйти из столь абсурдной ситуации. Хрен там. Я видел своими глазами, что делают с мало-мальски похожим на сталкера человеком, пойманным ночью близ периметра. “Сперва убедись, что пойманный не мазохист, - с видом заправского лектора объяснял следователь. – Затем ласково так поинтересуйся, а что же забыл господин Хороший в Зоне? Зачем он подвергает свою драгоценную жизнь опасности, способствует распространению заразы за пределы периметра и так далее, - вдруг следователь вскакивал, непременно роняя стул, начинал бурчать страшным голосом. - А потом из кисельного ты должен стать стальным: грозись крутой статьей, Высшими Силами, расстрелом, но не слова о возможности физического воздействия! Далее ты для задержанного снова становишься плюшевым, понимающим, сочувствующим, - рассказчик в этот момент брал карандаш, снова усаживался. – И – БАЦ! – карандаш с хрустом ломался. - Даешь ему или по морде или… куда там достанешь. Главное – ошеломить…” И далее, в общем, бред в таком духе. На своей шкуре проверять действенность подобного метода допроса я не горел желанием. Мягко говоря. - А что мне еще остается?.. – прошептал я, чувствуя приближающиеся шаги. Шаги эти меня и доконали. Сорвался я, побежал. Снова между домами. Пересек пару улиц и оказался на пустыре. Примерно гектар выжженной земли был украшен словно последствиями бомбардировки и усыпан немногочисленным строительным хламом. Заканчивался он прямо по курсу зарослями темно-зеленого кустарника. Заросли – это отлично, - вот все, что пришло мне на ум в тот момент. Я бежал к спасительной стене зелени, ощущая приступ животного страха, который в виде куска льда заворочался у меня в желудке и начал орудовать раскаленной спицей в моей голове. Наверняка так чувствует себя зверь, гонимый охотниками, до тех самых пор, пока самый меткий стрелок не прервет его жизненный путь. Свой Путь я предпочел бы закончить в теплой постели, в окружении любящей супруги и внуков, потому и влетел в колючие заросли на манер медведя. Тут же грянули выстрелы - пули, не щадя растения, искали беглеца. Я попятился дальше, в глубь зарослей, стараясь создавать как можно меньше шума, тем самым надеясь не давать повода стрелкам. Хотя стреляли-то они больше для отмазки, как мне показалось…
*** Стреляли больше для отмазки, конечно… Сталкера упустили, за что теперь начальство навестит с банкой вазелина и пожарным шлангом. - Сержант, доложить на первую линию, что б встречали пациента, - произнес старший лейтенант Теган, уже представляя мучительное объяснение перед капитаном. - И знал ведь где в Зону лезть, - усмехнулся один из бойцов. – Тут ведь после крайнего прорыва дыры в периметре не залатали, не с руки его ловить будет. Тем более ночь уже. - Без тебя ясно, - сквозь зубы буркнул Теган. Луна, со слегка откушенным краем, соблаговолила появиться на беззвездном небосклоне. Добавить тут было решительно нечего.
*** Что я делаю? Иду, куда глаза глядят, сжимаю рукоять пистолета, который меня едва не погубил, хотя назначение имел прямо противоположное. Я измотан и голоден. Даже не знаю, куда меня занесло. Нужно вернуться в часть, объяснить ситуацию, “Грача” спрятать. Проще картофельного супа. - Спокойно, - я почувствовал, как к моему затылку прижимается что-то металлическое. Интуиция подсказала, что это “что-то” стреляет. – Мне нет разницы кто ты, и куда идешь. Ты понимаешь меня? Я кивнул. Человек, держащий ствол у моей головы был напряжен, поэтому я кивнул. Иначе он бы меня просто пристрелил. Наверное. - Мэн, - начал я так, как он и просил: спокойно. – Мне нет дела до того кто ты, и куда идешь. Я просто хочу добраться до ближайшего укромного места. - Стреляли в честь тебя? Кивок. - Нам по пути, бродяга. Идешь впереди, дистанция три шага. По сигналу падаешь и перекатываешься влево. Понял? - Понял. Я понял, что ничего не понял. Я не понял для чего этому типу заложник, не понял для чего эти меры предосторожности, не понял, почему он понял, что нам по пути… Бред. Хотя, враг бы разговоры не разговаривал. Порешил бы тут, да и всех дел. Но свои себя так тоже не ведут. Я плюнул на эти размышления и просто шагал вперед. - Эй, братишка, шагай тише. Не по бульвару гуляем все-таки… - донесся шепот из-за спины. – Сейчас направо поверни, шагов десять сделай, далее снова налево и прямо. Больше поворотов не будет. И снова чувство загнанной дичи. Что это он задумал? - А ты случаем не педик? – спросил он. - Слушай, - я начинал потихоньку закипать. Так по нарастающей. – Я вот сейчас не посмотрю, что ты с волыной сзади идешь. За такие предъявы калечат. Ты знал? Парень усмехнулся: - Ты тоже знай: я гомофоб. Что б без недомолвок. А то были прецеденты… - Понял. Не в претензии. Не хрена себе, знакомство. - Ты вот что, - парень вышел из-за моей спины, встал передо мной. – Сейчас идем в одно место. Осталось немного. Там мой напарник ждет. Ты со мной или по своим делам? - С тобой. - Дело, - он довольно улыбнулся, смутно мне кого-то напоминая. – Давай за мной.
*** И этим “одним местом” оказался заброшенный дом, в подвале которого сидел хмурый тип с СВД и бутылкой пива. На полу возле ящиков полупустой вещмешок. На приветствие моего знакомого (парень с винтовкой отзывался на имя “Гера”), он потрепал его за плечо, устно выразил радость встречи, спросил, что я за “кент”. - Начальник, ты знакомь давай. Точно, моего ведомого он назвал начальником, хотя отношения у них были дружеские, обращались друг к другу на “ты”. - Хомяк, я перед тем как лезть за периметр столкнулся с ним. Рассказывай, парень, - последняя фраза была произнесена в мой адрес. Я почувствовал на себе два пристальных взгляда. Я понял, от чего мне знакомо это лицо. И он меня тоже узнал: - Да я знаю кто ты! Хомяк, это тот, кто спас сегодня мою шкуру. - Не, это я спас сегодня твою шкуру. Когда он-то успел? – расхохотался странный тип, прочтя замешательство в моем лице. Он смеялся, его начальник ему что-то рассказывал или доказывал, а я стоял и понимал, что сплю. И снится мне кошмар. - Мы в Зоне, да? Ответом на мой вопрос было торжественное молчание.
*** Да, я в Зоне. Теперь я вне закона. - Теперь ты вне закона, как и мы, - пояснил очевидное Хомяк. Похоже, начальником все же был он, а не тот, кто привел меня сюда. - А вы – сталкеры, да? - Сам догадался? – Гера откинул капюшон. На сталкера, если бы не снаряга, он походил менее всего: взгляд, будто пьяный, узкое лицо без признаков растительности, очевидно свежевыбритое, нос с горбинкой, волосы оформлены в дредлоксы и схвачены воедино резинкой на затылке. А может быть, все сталкеры выглядят так? Да нет, вряд ли. Его напарника я теперь тоже рассмотрел лучше. Та пара насмешливых глаз была уставлена на меня, выражение лица не разделяло их веселого настроя: тонкие губы застыли в неуверенной улыбке, брови собранны у переносицы – видимо сильно я его озадачил. - Сядь, поговорим, - предложил Хомяк, пододвигая ящик. – Представься для начала. - Герман, - принял я тон дружественной беседы, усаживаясь. – Гринецкий, - добавил немного подумав. - Гера. Хомяков, - он протянул мне руку. – Если останешься с нами, то зови просто Хомяком. Это, левой рукой Гера указал на “начальника”. – Начальник. Да ты не удивляйся. Имена себе не выбирают. Похоже, Хомяк по-своему истолковал маску растерянности, плотно прилипшую к моей физиономии. - Остаться с вами? – переспросил я. – Стать сталкером? - А у тебя другие планы? – Начальник будто удивился. – Герман, выйти сейчас из Зоны будет проблематично. - Весьма! – добавил Хомяк, извлекая бутылочку пива из рюкзака. - Точно. Вот он – Гера – отбил меня сегодня днем от конвоя. У стен комендатуры. Одного положил, двоих ранил. Тебя не поймали лишь потому, что тебе крупно повезло. Нам повезло. Во время крайнего выброса… - Да, знаю. Участок периметра накрыли с вертолетов. Мы сквозь него сюда шли? Начальник кивнул: - Да. Сегодня наш день. Ведь просто так вот пройти сквозь периметр это тебе не комар чихнул, мы не в две тысячи шестом… - А пиво-то теплое, - недовольно буркнул Хомяков. – Сейчас такая шумиха в городе, ой! Сегодня много кто огребет не в свою очередь. Кстати, Герман, откуда, на тебе цвета хаки? Ты случайно не засланный? Пойми меня правильно. - Я дембельнулся сегодня. - Так вот, Герман, - продолжил Начальник о “светлых” перспективах. – Давай вот как. Ты с нами в одной связке на время. Через пару дней решишь уйти – не держим. - Все будет честно, - дополнительно заверил Гера. Почему-то я им верил. Я неплохо разбираюсь в людях. Впечатление от знакомства с этими парнями у меня сложилось вполне благоприятное. А посему я не видел весомых доводов к даче отрицательного ответа. - Все два года нам втирали про Зону. Врали, - я вспомнил рожу нашего ротного, который раз за разом повторял на занятиях: “Нормальные люди в Зоне не живут. Сталкеры – нелюди. Каждый подлежит отстрелу”. - Еще бы, - понимающе кивнул Хомяк. – Ты спрашивай что интересно, ответим. Времени нам до рассвета. Я задавал вопросы, сталкеры отвечали на них. Конференция о Зоне продолжалась до тех пор, пока я не вспомнил: - Бумага есть? - А что? Приспичило? – серьезно спросил Начальник. Не шутит, как я понял. - Да не, - я извлек пару пакетиков, набитых смесью растительной и синтетической дряни. - “Смех”, - с видом знатока определил Гера. – Давай, я организую. Хомяк достал из нагрудного кармана пачку сигарет, распотрошил одну. Табак смешал с содержимым обоих пакетиков прямо на ладони. Затем из недр внутреннего кармана он достал запакованный блант, приступил к скручиванию. Начальник за его действиями наблюдал с кислой миной на лице, явно не одобряя действия товарища. - Ч-черт, - присовокупил он. – Завязывал бы ты. Кто на этот раз? Лампа? - Шот здесь не причем, - пробормотал Гера, не отвлекаясь от работы. – Завяжу вовремя. Не боись. Герман, готово. Полетели. Разговор мы продолжили под новым градусом, потихоньку уничтожая самокрутку. Хомяк спросил: - Оружие есть? Я продемонстрировал “Грача”. Сталкер остался доволен увиденным. - Вещь, - оценил он. – Доберемся до базы, снарядим тебя по-человечески. С одним Ярыгиным много не навоюешь. - А чем кроме сборов артефактов вы занимаетесь? Хомяк переглянулся с Начальником, тот укоризненно качнул головой: - Ты же будешь звать его в отряд, брат. Не темни. - Отряд, товарищ, - перешел на задушевный тон Гера. – В Зоне много группировок. Каждый занимается чем-то своим. В основном, все крутится во круг “Долга” и “Свободы”. Первые – солдафоны, мечтающие уничтожить Зону, живущие по уставу, короче одно слово: “долг”. Вторые – анархисты. Мы к ним ближе. Они за мирное сосуществование с Зоной в принципе. Душевные ребята, которые считают, что жить нужно сегодняшним днем. Бери от Зоны все, что она дает и не пытайся повлиять на нее. - А вот это мудрее, - заметил я, принимая самокрутку. – Воевать с ней бессмысленно, - Начальник одобрительно похлопал меня по плечу. – “Свобода” это жизнерадостные пессимисты, “Долг” – самоотверженные и глупые оптимисты. Кто тут еще обитает?.. Так я и не понял, что нас рассмешило: моя неуклюжая шутка про кланы? Незримая пружина внутри распрямлялась, губы плясали в бешеной улыбке, легкие содрогались в приступе беззвучного хохота. Самокрутка возымела воздействие на организм. Хомяк видимо переносил сие воздействие не в пример лучше меня, хотя и хихикал, как идиот. - Далее, - шмыгнул он носом и повел рассказ о Зоне: как здесь жить не сладко, но интересно, про аномалии, зверьё, людей… Через некоторое время я, уже орудуя пластиковой вилкой в банке армейской тушенки, спросил: - Не пора ли? Хомяк, опомнившись, отдернул рукав куртки. Положение стрелок на циферблате его, по-видимому, удовлетворило. - Время рассвета, - произнес он. – Ходу.
Добавлено (2010-05-12, 3:13 PM) --------------------------------------------- шо, много букав испугались?
цвет стекол перестаёт иметь значение, когда ты возвращаешься к внутреннему свету. глаза открываются в обратную сторону, мэн. ты видишь весь мир. и ты реально крут, если делаешь это не прибегая к помощи веществ.
Сообщение отредактировал MAN - Вторник, 2010-05-11, 6:10 PM
Не спорю,рассказ профессиональный.Не супершикарно,но читаемо.Только не понимаю,каким боком это творение относится к аниме.Воссторженных комментов не будет,т.к. не люблю обыденность. Кстати,откуда у вас такие мысли,и ваши ли они? Быть может, я не человек, И моя жизнь-это ошибка. Я буду жить не один век, Но равновесие так зыбко...
мысли мои. люблю писать, опираясь на реальность. к супершикарности не стремлюсь - опыта маловато. ждал отзыва. благодаря сему комментарию, Hitomi, далее сюжет свернет ближе к теме шаманов и духов. мне показалось, что необходимо описать хотя бы кратко, хотя бы фрагмент жизни Гринецкого, духа (в следствии) главного героя. если есть претензии к авторству, постараюсь подтвердить, что оно именно за мной. а вот обыденность вещь значимая. не стоит её недооценивать. цвет стекол перестаёт иметь значение, когда ты возвращаешься к внутреннему свету. глаза открываются в обратную сторону, мэн. ты видишь весь мир. и ты реально крут, если делаешь это не прибегая к помощи веществ.
ах вот оно что.в принципе начало можно было укоротить,т.к.со стороны выглядит как куча самостоятельного рассказа.рискни написать коротенький фанф на тему "шаманы в сибири".так будет проще судить о мыслях в анимешном направлении Быть может, я не человек, И моя жизнь-это ошибка. Я буду жить не один век, Но равновесие так зыбко...
На узких улочках провинциального городка, в коем встретились герои нашего рассказа, с заходом солнца началась другая жизнь. Из конца в конец зашныряли «люди в синих мундирах», распугивая поздних прохожих. Последние зачастую скрывались за дверями питейных заведений и подъездов. Редко в каком окне горел свет, - порядочные налогоплательщики либо уже отправились почивать, либо боялись накликать беду в виде наряда сотрудников милиции. Это запросто. Но, впрочем, мне нет дела до всех этих страхов, суеверий, и прочее, прочее… Меня интересует один молодой человек, нырнувший в телефонную будку, что располагалась на углу здания комендатуры. Судя по выражению лица подростка, разговор был не из приятнейших. - Чтобы участвовать в турнире шаманов, тебе нужно было найти духа-хранителя, Грин. Но ты уже успел отвергнуть всех присланных мною кандидатов, - голос отца претерпел привычную для Грина метаморфозу: из лениво-усталого вдруг поднялся на тональность выше и лязгнул металлом. – И вместо того, что бы учиться, ты снова сорвался в путешествие! - Отец, - начал оправдываться Грин. – Тебе известна причина моих скитаний. Я нашел хранителя. Военный… Сталкер. Знаешь, такие… - В самом деле? – Перебил отец. – Как в романе Стругацких? «Так … называют отчаянных парней, которые на свой страх и риск проникают в Зону и тащат оттуда все, что им удается найти». Так вот почему ты выбрал тот район. - Ты будешь тренировать нас? Отец юного шамана выдержал паузу, дав тем самым Грину весомый повод для волнения. И все же: - Возвращайтесь. И духа не забудь. Вас ждет ад. На счет последнего Николай Андреевич, так звали отца Грина, естественно преувеличил. Трижды в неделю – тренажерный зал, трижды – кроссы по пересеченной местности. Не считая занятий в школе. В довесок к тому Грин должен был отрабатывать технику единения с духом и совместные с ним действия. - Дух сталкера, - в первый же день занятий начал Николай Андреевич. – Да будет так… Скажи, Герман, ты ладно справляешься с этой машинкой? – Взгляд отца скользнул по автомату, что висел на плече сталкера. - Так точно, - улыбнулся Гринецкий. Мельников старший был высок и жилист. Ёжик некогда черных волос пробивалась седина. В одежде Николай Андреевич отдавал предпочтение спортивному стилю. Сейчас на его добром лице застыла самодовольная улыбка: - Значит, я угадал. Грин, держи, - Николай Андреевич протянул сыну длинный пластиковый футляр. – Герман, обучи его стрелять… В общем всему, что знаешь сам. Наш герой удивленно открыл подарок, провел ладонью по матово-черному металлу. Грин уже сталкивался с огнестрельным оружием, но то было сущей безделицей по сравнению с автоматом. АЕК-971. Новенький, девственно чистый. - Как видишь, - усмехнулся Герман. – Сам таким пользовался. Хомяк, командир наш, подарил. Здесь коллиматорный прицел даже установлен, - осматривая автомат Грина, продолжил дух с видом знатока. - И смазка еще заводская, зуб даю. Калибр… да, НАТОвский. Ух, как мы, помню, американцев постреляли на Янтаре с таких машинок… - Ну, я думаю, учитель попался токовый, - рассмеялся Николай Андреевич. Грин непонимающе глянул на отца: - А… - А это не твое дело, - упредил отец расспросы. – Все почти законно. Комар носа не подточит. Там в футляре бумажка. Показывай полицаям, если придерутся. Но это на будущее. На людях не светить, ты понял? - Естественно, - Грин кивнул. – Но я хотел спросить еще вот о чём: как? Как мне использовать «калаш» в бою? Одно дело боккэн, которым я пользовался, создавая единение с духом того самурая. И… - Всему свое время, - оборвал его отец. – Освой сперва единение, novice. А там погляжу – учить тебя дальше или нет. - Начали? – Задетый таким обращением, Грин решительно тряхнул дредастой головой.
шаманы в Сибири? могу . цвет стекол перестаёт иметь значение, когда ты возвращаешься к внутреннему свету. глаза открываются в обратную сторону, мэн. ты видишь весь мир. и ты реально крут, если делаешь это не прибегая к помощи веществ.
для меня проще создать образ, нежели взять его. цвет стекол перестаёт иметь значение, когда ты возвращаешься к внутреннему свету. глаза открываются в обратную сторону, мэн. ты видишь весь мир. и ты реально крут, если делаешь это не прибегая к помощи веществ.
нужно уметь писать по-разному.так что,я сказала-пробуй.(не то раз-и в глаз волшебной палочкой ) Быть может, я не человек, И моя жизнь-это ошибка. Я буду жить не один век, Но равновесие так зыбко...