По словам Никиты Сергеевича, его новый фильм «Утомлённые солнцем 2» снимался «в противовес» фильму Спилберга «Спасение рядового Райана». Никита Сергеевич посмотрел американскую поделку в Париже и был серьёзно удивлён: с чего бы это французы уверены в том, что войну выиграли американцы?

Причина возмущения неясна. Как-то так получилось, что Францию от немецких оккупантов освободили именно американцы. А вот советские войска французы в глаза не видели. При демократии французам и американцам вовсе не обязательно знать о том, кто и как воевал в России. Идеологически верно знать только то, что показывают по демократическому телевидению. А там показывают только про успехи США. Ну да ладно. Берлин всё равно взяли мы.

Судя по всему, государство надеялось получить качественно снятый фильм патриотической направленности, создание которого и поручили заслуженному мастеру отечественного кино – Никите Сергеевичу Михалкову. Получив по одним сведениям 42 миллиона долларов, по другим все 50, восемь долгих лет Никита Сергеевич снимал эпохалку. Наш, и в первую очередь свой, ответ бездуховному Голливуду. Кстати, у пошлого голливудского блокбастера бюджет ненамного больше, 70 миллионов долларов. На многочисленных презентациях Никита Сергеевич лично рассказывал о невиданных масштабах съёмок горящего моста и бомбёжки дырявыми ложками, неизменно подчёркивая, что «все деньги на экране, ни копейки ни украли».

По ходу съёмок Никита Сергеевич многажды рассказывал о титанической подготовительной работе, предшествовавшей фильму. Дескать, отсмотрены многие километры кинохроники, прочитаны миллионы страниц воспоминаний и документов. Надо понимать, не только им лично, но и творческим коллективом в целом. Подчёркивал, что читали не только общеизвестное, но и ранее недоступное.

Знаете ли вы, говорил Никита Сергеевич, что немецкую форму задизайнил Хуго Босс? А ведь эта форма составляет 20 процентов боевых успехов вермахта! И монокли у них, говорит, были не просто так — через них было очень удобно смотреть на унтерменшей. К сожалению, Никита Сергеевич ничего не сказал о том, кто задизайнил советскую военную форму, в которой наши солдаты взяли Берлин и разгромили нацистов. Хотя совковая форма, безусловно, была навязана Сталиным и только мешала.

Не совсем ясно, зачем для постановки художественного фильма углубляться в документы? Всем интересующимся давно очевидно, что этого не следует делать даже при съёмках документальных фильмов. Вот, к примеру, Алексей Пивоваров с канала НТВ старательно изучил документы, в том числе — доселе невиданные, а потом снял сугубо документальный фильм про Ржев, переврав и оплевав всё, что сумел.

Зачем говорить о какой-то документальности применительно к художественному фильму? Конечно, чтобы донести до зрителя Правду. Граждане России обожают фильмы исторического плана о родной стране. И если в рекламе говорится о том, что фильм имеет документальную основу — приток зрителя обеспечен. Достаточно вспомнить рекламные лозунги недавних шедевров «Сволочи» и «9 рота». Заявив, что «фильм основан на реальных событиях», автор немедленно вызывает у зрителей доверие. Ну а потом, само собой, может снимать что угодно – как и положено творцу. А когда начнут ловить на лжи – рассказывать, что и не собирался делать ничего «исторического», а про реальные события говорил просто так. Именно это говорили и создатели «Сволочей», и создатели «9 роты». Именно это будет говорить после премьеры Никита Михалков.

И вот 17 апреля 2010 года состоялась долгожданная премьера – сразу в тридцати городах. В Москве, к сожалению, не на Красной площади, как планировали изначально, а всего лишь во Дворце съездов. Будем откровенны: увиденное потрясло многих. Конечно, определенные подозрения внушал уже постер, как будто выбранный на конкурсе скандальных фотожаб, но реального размаха эпического полотна невозможно представить даже по нему. Учитывая резко отрицательное отношение отечественного зрителя к отечественным же фильмам, вряд ли кто-то пойдёт в кино. Поэтому кратко излагаю сюжет. Сделать это непросто, ибо воспроизвести лихие монтажные решения не способен.

Тем, кто не видел первой серии, кратко поясняю: главного героя фильма, комдива Котова, в первой серии расстреляли, а главный злодей самоликвидировался. Во второй серии они чудесным образом оживают, и с этого мощного сюжетного хода начинается эпопея «Предстояние».

Итак, в гости к расстрелянному в прошлой серии главному герою приезжает лично Сталин, в компании с Берией, Буденным и Ворошиловым. Сталин с нечистой, мерзкой кожей, отвратительно рябой — первое подтверждение сугубой документальности. Желание глумиться над внешним обликом — оно показательно. Гнусный Сталин рассуждает о том, как мама кормила его хлебом с маслом, политым вареньем. Остальные персонажи лакейски-угодливо хихикают. Особенно талантливо это делает жена персонажа Михалкова — ажно привзвизгивает и подпрыгивает от восторга. Вот это лакейски-угодливое хихиканье выполнено на крепкую пятёрку — Никита Сергеевич как представитель древнего дворянского рода знает, как должны вести себя лакеи.

В кадр заносят торт с шоколадным портретом Сталина. Товарищ Сталин предлагает съесть товарища Сталина и берёт со стола нож. Странно, конечно, что не вынимает финку из сапога, но в ответ на предложение гостя Никита Сергеевич хватает его за затылок и суёт прыщавой нечистой рожей в торт. Надо понимать, таким образом Никита Сергеевич демонстрирует своё отношение к власти, каковую с удовольствием тычет рожей в торт. Судя по данным отношениям, героя Михалкова не зря посадили и очень странно, что не расстреляли. Ибо это тоже вполне в духе понимания психологии лакея, который вчера умело прислуживал, а сегодня над вчерашним хозяином глумится. Увы, макание Сталина рожей в торт оказывается сном и персонаж Михалкова с воем просыпается в лагере. Особую пикантность данной сцене придаёт наличие трёх сталинских премий у отца создателя этого замечательного эпизода.

Итак, ткнув Сталина рожей в торт, отважный комдив Котов внезапно просыпается в лагере. Повествование в фильме постоянно перескакивает из довоенного прошлого в военный сорок третий, из сорок третьего – в сорок первый, и так без конца. После примерно пятого прыжка во времени это начинает раздражать, ибо сюжет и так нескладный, а тут ещё такое.

Кстати, из фильма неясно, за что же этот замечательный человек сидит? Военный, генерал – за что? Может, как участник заговора Тухачевского? Может, хотел Родину немцам продать, да не успел? Неясно.

В лагерь прикатывает НКВД, руководитель которого объявляет подъём и сортирует заключённых: уголовников — на плац, политических — в сарай лесопилки. Сообщает Котову, что ему политическую статью заменили на уголовную. Сообщает всем, что началась война и заключённые будут этапированы пешим ходом. После чего отдаёт команду расстрелять политических внутри лесопилки из пулемётов. Поражает продуманность действий кровавых упырей: лагерь расположен не на Колыме, а возле западной границы, конвой не боится нападения толпы заключённых, руководители конвоя ведут себя как конченые идиоты — сплошь яркие проявления историчности и документальности. Умный среди этого сброда, понятно, только сам Михалков. Умного комдива Котова умело оттеняет сельский дебил-уголовник в исполнении актёра Дмитрия Дюжева.

И тут на лагерь налетают немецкие самолёты. Ещё один точный исторический штрих: нацистам было не до блицкрига, они не бомбили аэродромы и колонны транспорта, они уничтожали советских заключённых. Не знаю, что за бомбы они бросали, но только убили всех без остатка. Спаслись только Михалков и руководимый им Дюжев — паркур-style.

Данная сцена, очевидно, с точки зрения режиссёра символизирует Советский Союз на момент начала войны: палачи и жертвы, уголовники и придурки, причём придурки в основном почему-то нерусские. Впрочем, нормальных людей в фильме практически нет. Даже пионеры оказываются детьми врагов народа или стукачами, пионервожатые — братьями врагов народа или – о ужас!!! – сотрудниками НКВД. Особняком от тупого быдла представлена семья Котова-Михалкова в полном составе, но об этом чуть ниже.

Никита Сергеевич рассказывал о том, что в его новом фильме даже в минутных эпизодах снимались только великие актёры. Например, задают вопрос уголовному авторитету в исполнении Валентина Гафта – а что это за статья такая? Карикатурный Гафт умело выпучивает глаза, листает перед собой воображаемый кодекс, немного тупит, а потом рассказывает – про что статья. Исключительно правдивое и характерное поведение для уголовника, который лет двадцать ничем кроме обсуждения статей с соседями по нарам не занимался и знает статьи УК лучше любого адвоката. Мастер эпизода!

Тут надо остановиться на актёрской игре в целом. Качественную актёрскую игру в фильме демонстрируют трое: Меньшиков, Миронов и Маковецкий. Все остальные с разной степенью успешности имитируют Никиту Сергеевича: неразборчиво бормочут, взвизгивают, подвывают, таращат глаза, хихикают. Смотреть на это, мягко говоря, странно.

Далее включается «сюжет из будущего», где два упыря – Сталин и Берия, безжалостно допрашивают сотрудника НКВД Меньшикова. Нестриженый до гнусной патлатости Меньшиков поражает интеллектом и выдержкой ничуть не меньше идиотов из НКВД в лагере. Сразу видно, аристократ. Сталин корчит страшные рожи, жутко зыркает исподлобья и внешним обликом больше всего напоминает Носферату из фильма режиссёра Мурнау. Ну, только что не ездит по кабинету как Гэри Олдмэн в роли Дракулы, а так похож неотличимо. Именно так, надо понимать, по мнению режиссёра выглядят руководители, именно этим занимаются в рабочее время.

Товарищ полковник мертвеет от ужаса, постоянно вскакивает по стойке смирно, смотрит перед собой и ведёт себя на допросе как советский интеллигент. Каковым, судя по фразам «Как я должен отвечать: как чекист или как человек?», при таком звании и является. Это, надо понимать, правда характера. Упырь Сталин даёт команду аристократичному Меньшикову разыскать комдива Котова.

Меньшиков едет в пионерский лагерь "имени Павлика Морозова", где расхаживает в чёрном плаще и в чёрных сапожищах чисто Дарт Вейдер – только что имперский марш не играет да не пыхтит страшно. А в пионерлагере тупые дети совков отрекаются от своих родителей — врагов народа и пишут друг на друга доносы. Не отрекается только репрессированная дочка репрессированного Михалкова, которая переехала из лагеря для членов семьи изменников Родины в пионерский лагерь и трудится там пионервожатой. Это особенно яркий пример документалистики происходящего — вся страна в лагерях, но особо толковые дети врагов народа руководят детским коммунистическим движением. Конечно, дочка не поддаётся на уговоры упырей-большевиков. И там, где гордая девочка только плачет, герой актёра Панина буквально обоссывается от ужаса.

Это, кстати, весьма показательно. Дочка в фильме не хочет отрекаться от папы. Мало ли, что власти не нравится мой папа? Ведь он мой папа, я не буду от него отрекаться. Потому что так нельзя. И в то же время нам всем сегодня предлагают отречься от наших отцов и дедов. Несмотря на то, что они наши отцы и деды. Натуральная шизофрения.

Снова возвращаемся в 1941 и видим отступление войск и бегущих граждан от наступающих немцев. На мосту какой-то очевидно ненормальный замполит пытается остановить отступление, под мостом бездушные сапёры закладывают заряды. Офицер, пытающийся остановить бегство войск, показан полным идиотом – толковые солдаты немедленно дают ему по морде и скидывают с моста. Это ж надо такое удумать — требовать от людей сражаться! Мордатые солдаты-дезертиры, оседлав грузовичок, орут вылезшему из воды офицеру: да ты чё говоришь такое, ты немцев видел?! И убивают офицера, чтобы не мешал бежать дальше. Это тоже свидетельство документальности: идиотские требования выполнять воинский долг и животный инстинкт сохранить свою шкуру.

Злые сапёры — тоже предельно тупые, потому что начальник русский, а подчинённый нерусский (сидит под мостом и смотрит под юбки бегущим русским бабам). Начальник перекрывает движение по мосту, в споре с отступающими нечаянно машет флажком, а тупая чурка тут же подрывает мост с людьми. На берег выезжают немецкие танки с мега-штандартами, установленными на танках как паруса. Чисто Warhammer. Офицер Мерзликин тут же бросает грузовик с ранеными и прыгает в воду. Следом за ним бросается в реку офицер-сапёр. Вдвоём они присоединяются к Михалкову и Дюжеву, проплывающим мимо на бревне.

Кстати, Котов снабжен железной рукой со встроенным в железный палец секретным ножом — чисто терминатор. А оперчасть в лагере, значит, не в курсе, что заключённый с холодным оружием бегает. Вот она, правда жизни.

Далее тёплая компания оказывается, как нетрудно догадаться, в штрафбате, которых в сорок первом не было (см. Историческая правда). Штрафбат сидит в чистом поле в траншее. Не в ячейках, как тогда было принято, а в траншее. Ни слева, ни справа никого нет. Оружия в штрафбате тоже нет – очевидно, так эффективнее всего держится оборона на ответственном участке. Поперёк окопа стоит неизвестно откуда взявшаяся пушка ЗиС-3. Это сейчас президента Польши Качиньского можно отвезти на кладбище на лафете пушки Завода имени Сталина. А в 1941 таких пушек ещё не было.

Руководит штрафным сбродом актёр Миронов, отчаянно хамящий личному составу, сморкающийся в ладонь и умело вытирающий сопли об шинели несогласных. Под руководством этого военного личный состав окружает окоп спинками от кроватей – очевидно, против танков. Судя по всему, штрафбат закрывает направление особо страшного удара, ибо ни оружия у них нет, ни других подразделений с флангов.

На усиление штрафбата прибывают кремлёвские курсанты – при полном параде, с оружием. Бывалый военный Миронов в присутствии личного состава немедленно обливает помоями капитана, командира курсантов. Хамство в адрес старшего по званию вызвало одобрительный смех в зале. Кто ж не обрадуется, когда командира публично унизили? Правда, в советских уставах было прописано, что даже сержанта нельзя отчитывать при солдатах. Но тут ведь офицеры, да и зритель откликается живо.

Курсанты запрыгивают в окоп, где народ уже как шпроты в банке – очевидно, чтобы при попадании снаряда или гранаты за раз убивало побольше. Поперёк окопа – пушка, чтобы стреляющие по ней танки тоже убивали побольше. Каждый занимается своим делом: кремлёвские курсанты из числа детей расстрелянных мулл молятся аллаху, другие мечутся по окопам, третьи зачарованно слушают байки Котова.

Танки, само собой, приезжают с другой стороны – окоп вырыли не туда. Навстречу танкам выбегает курсант – он решил, что это советские танки. Из люка одного из танков вылезает немец, бросает грузину шоколадку с Гитлером на обёртке, и жестами просит отойти. Глупый курсант пытается остановить фашистский танк, тыча в него штыком. Штык застревает, курсант падает под танк, курсанта размазывает по земле гусеницей. Начинается бой – адская стрельба в тумане и дыму. Пушка метким выстрелом подбивает танк, другой танк метким выстрелом подбивает пушку. Вместе с пушкой уничтожено столпившееся вокруг пушки командование. Немецкие танки носятся над окопом, пропустив окоп между гусениц и ведя пулемётный огонь по бестолковым русским. Никита Сергеевич мечется по позиции чисто ниндзя, работая по немцам лопатой и пистолетом – что тут скажешь, генерал. Только танком и смогли его угомонить. Через пару минут после начала боя всё застилает дым, ничего не видно – «Рядовой Райан» отдыхает. Отчётливо видно – бюджет потрачен не зря.

Далее показывают поле боя: из-за куч трупов не видно земли, кругом горят танки. Только что не было даже винтовок, не говоря про гранаты, а тут вдруг подбитые танки. Возле пушки подбирает вывалившиеся кишки Миронов. Тяжело раненный командир сокрушается по поводу того, что мальчиков призывного возраста посылают на убой, проклинает Сталина и собравшихся в Кремле идиотов. На премьере в Кремлёвском дворце это прозвучало крайне актуально. Что характерно, сострадания не вызвал ни один персонаж.

На втором часу просмотра наступило лёгкое отупение от увлекательности происходящего. Но расслабляться было рано — впереди ещё два часа исторической правды. На экране какой-то порт, где полным ходом идёт эвакуация: раненых и детей грузят на баржу. Тяжёлых тут же относят в трюм (очевидно, там воздух лучше), трюм наглухо закрывают железными люками. Детей сопровождает дочка главного героя, Надя Котова. Рядом на небольшой пароходик грузят партийный архив и барахло некой блатной дамы, вперемешку с гипсовыми бюстами Сталина.

В открытом море к барже подлетают немецкие самолеты. Компьютерные модели самолётов сделаны неважно, в массе компьютерных игр сделано лучше. Фашистские лётчики, только что умело и безжалостно уничтожавшие беженцев и заключённых, внезапно вспоминают про какую-то конвенцию. Очевидно, ту самую, в строгом соответствии с которой сжигали людей вместе с деревнями и миллионами уничтожали в концлагерях.

Конвенция – дело серьёзное, но один из стрелков решает в шутку на баржу насрать, и предлагает пилоту спикировать. Это интересный момент: ведь пилот обычно офицер, а стрелок – солдат. Но уже открывается «фонарь», изготовившийся к дефекации стрелок высовывает за борт самолёта голую жопу.

Невольно возникает вопрос: кто-нибудь из создателей фильма пробовал посрать за борт самолёта, летящего со скоростью хотя бы 400 километров в час? Ну или хотя бы плюнуть в окно машины, идущей 100 километров в час? Представляют ли создатели, что на скорости 400 километров в час произойдёт с говном, как его размажет и куда оно улетит? Жаль, режиссёр нам этого не показал – думаю, ветеранам было бы интересно.

Естественно, на советском корабле царит бардак, не все тупые совки сдали оружие, некий раненый достаёт ракетницу и метко убивает немца, проносящегося над баржей с голой жопой. Пилот впадает в ярость и на бреющем сносит капитану баржи башку колесом. Командир немецкого звена, поджидающего когда солдат-стрелок просрётся на баржу, внезапно принимает решение: теперь мы всех их должны уничтожить! И приказывает потопить судно. Несчастные фашисты просто вынуждены проявить необходимую жестокость из-за дикой выходки советских варваров. Пулемётные очереди по раненым и детям, бомбы на палубу, баржа пополам, в запертом трюме бьются тонущие раненые. В сцене утопления баржи режиссёр Михалков ловко даёт достойный ответ не только Спилбергу, но и Камерону с его дурацким блокбастером «Титаник».

В живых остаются только дочь Котова и актёр Гармаш. Оба барахтаются в воде возле морской мины, ухватившись за «рога». Актёр Гармаш, по фильму лишившийся ног солдат, сообщает пионервожатой: я, говорит, священник! А давай-ка я тебя покрещу! Поступок, мягко говоря, странный, ибо крещение – акт осознанный, к нему надо серьёзно готовиться и уж как минимум требуется верить в бога. Но Гармашу на это плевать – он по-быстрому крестит Надю, суёт ей под нос свой крест – целуй! Ошарашенная натиском девушка целует крест, в зале раздаются жидкие, тут же затухшие аплодисменты.

После крещения удача героини резко возрастает: бог рушит в море и топит немецкий самолёт, который намеревался цинично добить героиню. Польза от крещения налицо! К сожалению, ничего не сказано о том, был ли немецкий пилот христианином? Может, у него папа был пастором? Это придало бы сцене ещё больше пикантности.

Пока Надя после стремительного крещения приходила в себя, священник Гармаш уплыл в чистое море, в строгом соответствии с христианскими заповедями покончив с собой. Многие думают, что самоубийство – тяжкий грех, полное отрицание воли божьей. Но Гармашу виднее. Вдалеке мимо девушки Нади проплывает пароходик с партархивом, и не замечает ни её, ни мину. А немецкая мина вывозит её на берег – надо думать, по воле божьей, ведь Надя теперь крещёная. Девушка Надя говорит немецкой мине: спасибо тебе, мина! Спасла ты меня! Крепко целует мину и вылезает на берег. А немецкая мина уплывает в море, где немедленно взрывает пароходик с коммунистическим партархивом, попутно уничтожая нехристей-матросов.

Тема религии раскрыта великолепно. Вера персонажей выражается в пылкой зачитке самодельных молитв и нечеловеческом везении уверовавших, которое почему-то обязательно приносит смерть всему живому вокруг. Оказался Котов в лагере — всех заключённых и охрану убивают. Приплыл к мосту — мост взрывают вместе с людьми, самолёты и танки расстреливают колонну беженцев. Живёт его дочь в пионерлагере — все дети и персонал гибнут на барже, она спасается. Зашла в деревню — убивают случайно забредших в эту деревню немцев, а всех жителей, включая детей, сжигают в сарае. Выживают только те, кто согласен слепо служить главному герою Котову. Никакой помощи ближним, вроде советов по обороне от опытного генерала, ни единой попытки спасти из воды хотя бы одного ребенка, Котов с семейством не предпринимают.

У бывшего комдива Котова в фильме две задачи: радоваться нападению фашистов на Родину (он так и говорит: война – наше единственное спасение) и отчаянно дурковать, радуясь очередному «спасению». Но в христианской мифологии явления подобного рода не есть признак вмешательства божественной силы или подвигов истинно верующего. Скорее наоборот – это явные признаки деятельности конкурирующей организации, чей рекламный слоган звучит так: я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо. И никакие иконы, чудесным образом сияющие в разнесённой бомбой церкви, мёртвых не оживят.

Правильный пример верующего продемонстрирован как раз в фильме «Спасение рядового Райана», где истово молящийся снайпер не забывает валить без промаха фашистов. И гибнет в бою не завывая молитвы, а спасая войсковых товарищей.

Не удивлюсь, если во второй части нам покажут известный сюжет о том, как служители культа забрались в самолёт и облетели Москву, высунув в открытую дверь икону. Почему, собственно, войска Гитлера и не смогли нашу Москву взять. А вот Гитлер был тупой, он не догадался облететь Берлин, высунув икону в дверь. Потому-то мы Берлин и взяли. А героизм и отвага наших бойцов не при чём.

Далее через деревню проходит немецкая колонна. Трое немецких велосипедистов остаются набрать воды. Один солдат изымает у местных цыган лошадь с повозкой – для немецких военных нужд. Цыгане, конечно, тут же принимаются бренчать на гитарах, петь, плясать и скакать, надеясь задобрить европейца. Немцу это не нравится и он расстреливает назойливых цыган из автомата, технично добивая раненых. Самый просвещённый европеец (в очках) не выдерживает такого и в истерике мчится на велике прочь. Хозяйственный фашист решает прогуляться по деревне. Третий член команды не знает, за кем бежать. В немецкой армии, нагнувшей всю Европу, царят дисциплина и боевая выучка.

Тут в деревню непонятно откуда телепортируется крещёная Надя. Её замечает и за ней крадётся жрущий наши яблоки фашист. Надя в сарай – он шасть за ней. И тишина. В поисках товарища в сарай заходит второй фашист – и снова тишина. Тут возвращается впечатлительный очкарик и предлагает не ссориться из-за каких-то цыган. Однако уже поздно, войсковые товарищи жестоко заколоты вилами. Европеец в ужасе бежит за подмогой. Что характерно, немцы не делают в фильме ничего плохого. Всё плохое от немцев – только в ответ на некорректные действия тупых совков.

Выясняется, что Наде помогла некая барышня, до этого изнасилованная фашистами. Барышня здраво предлагает Наде бежать, но той интересно посмотреть, что фашисты сотворят с деревенскими, которых уже сгоняют к сараю? Когда становится ясно, что в наказание за двух убитых солдат сейчас порешат всю деревню, Надя рвётся «помочь». Спасительница объясняет, что деревенских, включая детей и женщин, немцы сожгут за дело, потому что они не защитили её от насильников и не открывали Наде, когда она стучалась в ставни. Далее барышня пояснила, что раз они с Надей крещёные, то бог хочет их спасти, а остальных, стало быть, сжечь, потому что они нехристи и так надо. Истерики, рыдания и вопли в духе легендарной русской актёрской школы прилагаются.

Интересны два заключительных эпизода мега-картины. В первом матёрый штрафбатовец Котов бежит по полю за упущенным «языком», а тот прячется от него в церкви. Котов тоже забегает в церковь и случайно находит сумку с фамилией дочери. Тут же забыв про немца, садится разбирать сумку и обнюхивать содержимое. Как с такими боевыми навыками удалось пережить гражданскую и дотянуть до сорок третьего — загадка. От коварного немца с костылём в руках Котова спасает не то бог, не то люфтваффе, экипаж которого отчаянно выпихивает из самолёта застрявшую авиабомбу аккурат над церковью. Бомба килограмм на 250 пробивает купол и чудесным образом повисает на люстре, а немец и Котов спасаются бегством. «Винсент, это было чудо!» Бомба взрывается, а на развалинах церкви сияет неповреждённая бомбой икона. На этой сцене не хлопали даже присутствовавшие на сеансе священнослужители. Восторженный пережитым немец учит Котова, что связывать руки пленным надо за спиной и хихикает, когда комдив по-отечески порет его, шалуна такого, ремешком. Что они вытворяли дальше – увы, осталось непонятно.

В финале показывают санитарку Надю, которая ищет раненых и находит обожжённого танкиста. Внезапно обгоревший танкист говорит Наде: покажи сиськи! В зале раздался радостный смех. Очевидно, по замыслу создателей это трагический момент, но пришедшая молодёжь над этим делом будет ржать повсеместно. Надя соглашается и на лютом морозе обнажает торс. Зритель видит сиськи со спины Нади, восхищённый танкист умирает. Не хватает только залихватской песни Чижа со словами «И молодая не узнает, каков танкиста был конец». Где-то далеко в окопе сидит Михалков. Конец фильма. Дорогие зрители, вас ждёт вторая часть – «Цитадель». Там, наверно, кроме «покажи сиськи» будет и «выпей йаду», и «убей себя ап стену».

По итогам ответ «Рядовому Райану» не получился. Не получился даже ответ отдельным сценам из фильма Спилберга, вроде эпической высадки на Омаха-бич. Ни 50 миллионов долларов бюджета, ни восьми лет работы над фильмом не хватило. Получилась отечественная версия «Бесславных ублюдков». Как и фильм Тарантино, фильм Михалкова не имеет никакого отношения к реальным событиям. Как и у Тарантино, все персонажи ведут себя и разговаривают как режиссёр, он же автор сценария. Только у Тарантино есть внятный сюжет, нормальный монтаж, гениальный Кристофер Вальц и звезда Брэд Питт. В нашем же случае — бессвязный набор короткометражек, бестолковая актёрская игра да никакой сценарий. Кстати, фильм Тарантино дороже ровно на гонорар Питта, на 20 миллионов долларов. Чего-то Квентин в кино не понимает.

Никита Сергеевич сперва говорил, что кино у него историческое, а потом начал говорить, что кино для молодёжи. Ветераны, говорит, вряд ли поймут, а вот молодёжь будет знать, что такое война. Оно, конечно, интересно, но молодёжь подобное вообще не смотрит – снято плохо, компьютерные эффекты никакие, смонтировано скучно, смотреть неинтересно. О каких сборах может идти речь? Остаётся только рассказывать, что «сборы – это не главное».

Почему получилось так? Наверно, потому, что у фильма не было толкового продюсера, который смотрит строгим глазом и руководит созданием. В результате Никита Сергеевич снял то, что хотел, и так, как хотел. Он так видит. Что получилось – можно сходить посмотреть.

Какие задачи стояли перед данным фильмом? Судя по всему, задача была ровно одна: десакрализация памяти о Великой Отечественной войне. Вы считаете, что ваши предки одержали великую победу? Да нет же, поглядите – они метались как скоты, они боялись всего на свете, дрожа от ужаса в грязи и в говне. Великая война, в которой победила наша некогда могучая держава? О чём вы – просто бог так захотел, и те, кто молился, победили, а остальных убил НКВД. Командование? Да не было никакого командования – вы же видите, в фильме нет даже ни одного замполита. Говно ваша война, и предки ваши – говно.

Нуждается ли наша страна в таком кино про войну? При нынешнем руководстве – безусловно, именно в таком и нуждается. Министерство Правды прилагает чудовищные усилия и тратит гигантские деньги на поливание нашей истории дерьмом. Могут ли наши режиссёры снимать хорошее кино? Давно уже очевидно, что не могут. До недавнего времени разве что Никита Михалков в нашем кино вздымался как утёс среди моря вяло плещущегося говна. И вот – финал.

Если нам нужны хорошие фильмы про войну, надо приглашать режиссёров из-за границы. Например, позвать того же Пола Верхувена. Снимать умеет, берёт недорого. Ну, приглашаем же мы тренеров для футболистов? Так и тут: надо позвать сценаристов, надо позвать режиссёров. Даже актёров можно позвать, западные актёры играют в среднем значительно лучше наших. Поставить задачу, и получится нормальное кино, ибо режиссёры с запада обучены делать то, что у них просят сделать. А не реализовывать свои фантазии за счёт налогоплательщиков. А на такое дешевле пригласить Ллойда Кауфмана из студии Troma, у него трэш получается не хуже.

И ты спросишь: так смотреть или не смотреть?

Если ты либеральная гнида, ненавидишь своих предков и считаешь, что немцев завалили трупами – беги бегом, это твой фильм.

Если же уважаешь своих предков, отдавших жизни за Родину – мой тебе совет, не ходи.